Пробуждение дракона. Голос одиночества. Ян-Филипп Зендкер

Народной Республики и подавила в себе неприятное чувство. Потом села и вскрыла конверт.

      Моя дорогая мэй-мэй…

      «Мэй-мэй» – младшая сестра. Руки задрожали, она опустила листок.

      Брата нет в живых вот уже сорок лет. Он умер от истощения, усох, надорвался или сошел с ума от непосильной работы на рисовых полях. Его хлипкое тело не могло вынести таких тягот. Он жертва Культурной революции. Таких миллионы. Четырнадцатилетним подростком его угнали в деревню помогать крестьянам. По приказу Великого Параноика, которому никто не смел возразить. Слабый, болезненный мальчик, он был сослан в горы, в провинцию Сычуань, потому что его отец принадлежал к презренной интеллигентской клике. У него не было шансов выжить, это Кристина прочно усвоила от матери. Та часто повторяла: «Лун Лун мертв».

      И снова в памяти всплыло: теплый осенний день 1968 года. Топот у двери, громкие мужские голоса. Потом оглушительный треск… Смертельный ужас на лице отца. Брат… Где был в это время брат? Почему не с ними? Кристина не видела его на этой картинке. Она представила себе мать – худощавую женщину в форменном кителе времен Мао. Ее выпученные от страха глаза. Потом себя саму, маленькую девочку, скорчившуюся под столом. Наконец дверь поддалась, и они ворвались в комнату. Отец вскочил на подоконник, раскинул руки и стал похож на огромного ворона. Он выпрыгнул, прежде чем они успели его схватить. А потом все погрузилось в темноту.

      Несчастный случай – такова была официальная версия, которую они повторяют по сей день. Вскоре брата угнали в деревню, а через несколько месяцев девочка с матерью сели в лодку и поплыли в Гонконг. Они держались до последнего. Трое из их группы утонули, но их с матерью спас случай. Или судьба, как говорила мать. Просто их время еще не пришло, повторяла она. Кристина слышала, как мать молилась в воде.

      Но о брате с тех пор мать не говорила. Кто же это осмеливается называть Кристину «мэй-мэй», младшей сестренкой? Она перевернула листок и на обратной стороне прочитала его имя: «У Да Лун». Да Лун – Большой Дракон.

      Моя дорогая мэй-мэй, с чего мне начать это письмо после стольких-то лет? Вы, наверное, думаете, что я давно умер. И вы правы, я действительно был мертв. Я пережил медленную смерть на глазах всей деревни. Я не мог причислить себя к живым, хотя и дышал, и двигался. Меня спасла одна деревенская девочка, на которой я женился и с которой живу по сей день. Но что я все о себе. Я стал болтлив, как старая баба. Помнишь ли ты меня, сестра? Когда меня назвали Лун Лун, тебя еще не было на свете.

      Я держал тебя за руку, когда ты училась ходить. Тогда ты была такая маленькая, но крепкая. Подвижная девочка с косичками и пробором, прямым, как бамбуковая трубка. Мне достаточно прикрыть глаза, чтобы увидеть тебя такой. Ты, наверное, очень изменилась, сестренка? Сможем ли мы узнать друг друга при встрече? Кем ты стала? Есть ли у тебя семья, дети? Помню, ты мечтала стать врачом. Странствующим лекарем. Такие ходили из деревни в деревню и лечили людей, хотя зачастую не имели даже обуви. Ты всегда восхищалась ими. Уверен, твоя