Афган. Сергей Скрипаль

Хотя, – он попытался ухмыльнуться бескровными губами, – я скажу: «Зачем мне орден? Я согласен на медаль». Ты понял? В случае чего, у меня и на тебя компра есть. Девчонку зачем сегодня прихлопнул? To-то! Клюев уже совершенно осмелел: – «Ты ж ее вначале… а потом пристрелил и, чтобы не докопались, похоронил»…

      – Ox и падаль же ты, лейтенант, – не повышая голоса, сказал прапорщик, перебивая горячечную скороговорку Клюева. – Шакалюга ты вонючая.

      Клюев схватился было за автомат, но прапорщик, почти не размахиваясь, саданул огромным кулаком в подбородок снизу вверх. Голова лейтенанта мотнулась назад, изо рта потекла тоненькая струйка крови.

      – Дерьмо ты собачье, – все так же спокойно произнес прапорщик, – о своей заднице тревожишься, а то, что пацанов твоих положили, тебя меньше всего волнует. Сука! – прапорщик сплюнул. – Какая же ты сука! – и пошел разыскивать капитана Вощанюка, разузнать, что с Шининым.

      Вощанюк был у комбата – майора Пожарищенского. Капитан уже доложил о потерях. Майор сидел на корточках у рации и курил. Левый рукав его бушлата тлел, распространяя вокруг вонь горящей ваты. Прапорщик присоединился к офицерам. Из командиров остались в живых только комбат, капитан Вощанюк, лейтенант Клюев и прапорщик Белов. Капитан говорил:

      – Шинин очень тяжелый. Видимо, пуля пробила почку. Срочно нужна операция. Часа три-четыре он еще протянет, но никак не больше.

      Комбат отбросил окурок:

      – Техники не будет. Все «вертушки» на Панджшере. Началась большая операция. В лучшем случае прилетят за убитыми только к вечеру. Думайте, что делать будем.

      Прапорщик кашлянул и хрипло сказал:

      – Командир, дайте мне свой уазик. До Кандагара километров шестьдесят – семьдесят. Проскочу до рассвета.

      – Ты, что, охренел, что ли?! – вскрикнул комбат. – Перед Кандагаром «зеленку» днем не проскочешь безнаказаннo, а ты ночью хочешь.

      – Так ведь пока доеду, как раз светать начнет, – упрямился Белов.

      Майор помолчал, о чем-то раздумывая, потом заговорил:

      – Хорошо. Повезешь Шинина. Остальные в порядке, воевать смогут. В сопровождение дать никого не могу – людей мало. Дождемся «вертушки», рвем оставшийся «газон» и уходим в горы, вертолеты-то все равно искать надо.

      Майор закончил, встал, досадливо отряхнул загоревшийся было рукав и пошел к своей чудом уцелевшей в этом аду машине. Она была в порядке, только не было ни одного стекла и несколько дыр виднелись в дверцах кабины. Прапорщик вымел из кабины осколки, набросал между передним и задним сиденьями ворох бушлатов и медленно подкатил к раненым.

      Капитан и Мишка Шандра уложили на бушлаты покорного Шинина, осторожно согнули ему в коленях ноги и захлопнули с обеих сторон дверцы. Прапорщик зафиксировал замки, чтобы во время пути дверцы не распахнулись. В это время Шинин пришел в себя, раскрыл глаза, полные мучительной боли, попытался облизать пересохшие губы, потянулся приподняться, но тут же вскрикнул от сумасшедшей боли и опять потерял создание.

      Белов