Фаворит. Стрелец. Константин Калбазов

предлагала научить тебя монтировать ролики.

      – А снимать я тоже сам себя буду?

      – Большинство твоих соратников по цеху именно так и делают. И вообще у тебя в мастерской есть помощники, которые в немалой части и снимают процесс производства. Меня ты зовешь только для съемки демонстрации и монтажа, – резонно возразила девушка.

      – Да ну их, эти компьютеры. Я же в них ни уха ни рыла. Даже толком не могу объяснить разным умникам, насколько они не правы.

      – Это потому, что им плевать на любые доводы. Даже твое видео их ни в чем не убедит. Для них ведь главное процесс. А что до компьютера… Папочка, я тебе просто поражаюсь. Имея в распоряжении только простейшие инструменты, с нуля поднять свою мастерскую. Разобраться в старинных технологиях, практически методом тыка придумать свои. И не разобраться в том, как нужно пользоваться простейшей программой.

      – Все сказала? – с притворным недовольством буркнул Рогозин.

      – Все, – с наигранным раскаянием выдохнула девушка.

      – Сколько?

      – Пять, – скромно потупившись, выдала она.

      – Э-э, девушка, а это не слишком?

      – Мне еще платье нужно купить. Ты обещал, – обличительно заявила дочка.

      – А. Ну да. Было такое. Ох лиса. Веревки из меня вьешь.

      – Это еще что. Погоди, младшие уже на подходе.

      Вот что правда, то правда. Две младшие дочери обещали быть куда более требовательными. Нет, валяться по полу и закатывать истерики они, разумеется, не станут. Не глупые. Пусть и малолетние. Видят, как действует старшая сестра. А потому будут штурмовать крепость своим обаянием. А его у них с избытком.

      Получив затребованное, дочка чмокнула отца в щечку и, помахав ручкой, поспешила оседлать свою «Калину». Рыкнула двигателем и, лихо развернувшись, брызнув мелкими камешками, вылетела со двора. Вот же егоза!

      Впрочем, раздражение Рогозина очень быстро сошло на нет. И сам неоднократно наблюдал со стороны, как она ездит в городе, и знакомые рассказывали. Пофорсить, конечно, любила, молодость, но голову при этом не теряла и всегда помнила, где это возможно, а где лучше попридержать лошадей.

      – Ох, Машка! Огонь-девка! – раздался молодой задорный голос от двери мастерской.

      – Витя, ты губу-то закатай. Не про твою честь девочка, – уложив ноутбук в кейс и обращаясь к парню, припечатал Рогозин.

      – А что такого, Иван Степанович? Вы же сами говорили, что не видите ничего зазорного в том, чтобы вашим зятем стал простой работяга.

      – Я и сейчас подпишусь под каждым словом. Вот только к тебе это не относится. Потому как ты кобель, и никакая женитьба тебя не остановит.

      – Можно подумать, вы сами никогда и ни в жисть.

      – И когда, и в жисть, но иногда. А у тебя это чуть ли не смысл жизни.

      – Осуждаете?

      – Нет. Но и чтобы моя дочка ревела в подушку, пока ты по чужим койкам скачешь, тоже не хочу. Поэтому дыши ровно и смотри в другую сторону. Уяснил?

      – А если…

      – Витя,