Сюрпризы малыша Николя. Рене Госинни

сказал я. – Я буду помогать!

      Папа был не так доволен. Он посмотрел на маму, посмотрел на меня и сказал:

      – Вообще-то я собирался после обеда сходить с Николя в кино, там фильм про ковбоев и какие-то мультики.

      Я сказал, что предпочёл бы красить кухню, и мама поцеловала меня и сказала, что я её славный малыш. Папа очень гордился мной, потому что он сказал:

      – Отлично, Николя! Я тебе этого не забуду.

      Папа пошёл в подвал за краской, кистями и валиком и принёс всё это на кухню, где мы с мамой ждали его.

      – Я тут вот что подумал, – сказал папа, – у нас нет стремянки. Красить очень неудобно. Надо будет её купить на неделе, и в следующее воскресенье я покрашу нашу дорогую кухню.

      – Нет, – сказал я, – я попрошу стремянку у месье Бледура.

      Мама снова поцеловала меня, а папа стал открывать банки с краской и что-то говорить, только я не расслышал что, так как он говорил очень тихо.

      Месье Бледур – это наш сосед. Он очень славный и любит поддразнивать папу, они оба веселятся, даже когда на вид сердятся, как в тот раз, когда они не разговаривали целую зиму. Я позвонил в дверь, и месье Бледур открыл.

      – Да это Николя! – сказал он. – Что вы хотели, молодой человек?

      – Одолжите, пожалуйста, вашу стремянку. Это для папы, – сказал я.

      – А почему бы ему не купить свою? – спросил месье Бледур.

      Я рассказал ему, что папа именно так и хотел сделать, но мама настаивает, чтобы наша кухня была покрашена прямо сегодня.

      Месье Бледур очень смеялся, а потом сказал:

      – Ты хороший мальчик, Николя. Пойди скажи своему папе, что я сейчас принесу стремянку.

      Он такой классный, месье Бледур!

      Папа, когда я сказал, что месье Бледур придёт со стремянкой, посмотрел на меня как-то странно: глаза у него совсем не двигались; а потом он стал смешивать краски в мисках так быстро, что даже забрызгал свои брюки, но они старые, полосатые, с дырками, так что это ничего.

      – Ну вот, – сказал месье Бледур, входя со стремянкой, – теперь ты можешь сегодня же закончить работу, которую без меня пришлось бы отложить на потом!

      – Ничего другого, Бледур, я от тебя не ожидал, – сказал папа.

      Мне страшно хотелось залезть на стремянку, и я спросил папу, можно ли мне помочь? Но папа сказал, чтобы я стоял спокойно, что потом посмотрим, и полез на стремянку.

      Забравшись на самый верх, папа обернулся и посмотрел на месье Бледура, который сидел на табуретке.

      – Спасибо, Бледур, и до свидания, – сказал папа.

      – Не за что, и я ещё посижу, – сказал месье Бледур. – Мне хочется полюбоваться своей стремянкой, она ещё никогда не выглядела так смешно, как сейчас.

      Мне не показалось, что стремянка была такой уж смешной. Папа стал возить валиком по потолку, и на его лицо падали капли.

      Месье Бледур сидел страшно довольный, а я так и не понимал, что такого забавного было в его стремянке. Папа, наверное, тоже удивился, потому что он остановился и спросил:

      – Что это ты так по-дурацки смеёшься, Бледур?

      – Посмотри на себя в зеркало, и поймёшь, – сказал