Акулы из стали. Аврал (сборник). Эдуард Овечкин

же, а! Ну ты посмотри!

      – Максим, у тебя всё в порядке? Сколько пальцев на руке я показываю? Какое сегодня число?

      – Это не чай, а нектар богов какой-то! Я такого вкусного в жизни не пил! Просто умереть не встать!

      – Дай отхлебнуть-то.

      – Ну уж нет – тебе душевных ран не наносили, пей свой кофе!

      – Жмот.

      – Нет.

      – Да.

      – Да. Ну и что?

      – Ну и всё. И не мешай мне работать. Хлебай тут потише!

      Дверь в каюту распахнулась – наш начхим Дима застыл на пороге с занесённой ногой и на секунду удивлённым взглядом.

      – Ребята.

      – Дмитрий. А что это вы не стучитесь?

      – Вы чё, бакланы, вообще опухли? Так-то это моя каюта.

      – А, точно, ну заходи тогда – чувствуй себя как дома!

      – Куда заходить-то? Вы своими тушами всё пространство свободное заняли, или мне на верхнюю коечку сразу прыгать, чтоб вам не мешать тут чаи гонять?

      – Это Макс гоняет – я работаю, видишь же!

      – Моим корректором?

      – Не, я свой принёс к тебе в каюту. Ну, конечно, твоим, можно же?

      – Ладно, я пойду, не буду вам мешать! – Максим вскочил и по моей спине пошёл на выход. – Дима, спасибо за чай! Он просто охуенен!

      – Какой чай? – спросил Дима, когда Максим скрылся за поворотом.

      – Ну твой.

      – Какой мой?

      – Ну который у тебя в заварнике был.

      – В каком заварнике?

      – Дима, блядь, ну вот в этом вот белом заварнике твоём!

      – А где ты его взял?

      – Кого?

      – Заварник этот!

      – Дима, я всего ничего тут корректора у тебя взял, за что ты мне мозг выносишь?

      – Откуда у тебя мозг, ты же трюмный! Где ты заварник этот нашёл? Я его месяца два как потерял! Заварил, помню чаю себе, а он раз – и пропал, а тут на тебе!

      – Дима, он прямо вот здесь вот в секретере стоял в уголке!

      – Да ладно?

      – Шоколадно!

      – Вот это чудеса, да. А я с ног сбился, искал его. А что ты из него Максиму налил?

      – Ну… я думал, что чай.

      Осторожно пододвинув чайник к краешку стола, мы приоткрыли его крышечку и заглянули внутрь, соблюдая все меры предосторожности. Из чайника на нас смотрела бело-чёрно-зелёная Плесень. И я не зря написал это слово с большой буквы – ещё пару дней и ей уже пора было бы читать стихи Агнии Барто и включать мультики на видеомагнитофоне. Плесень заполняла всё видимое пространство чайника, и только на дне его что-то булькало.

      – Дима, она сейчас скажет тебе «папа», мне кажется. Вон у неё, смотри, глаза и рот уже выросли.

      – Это-то ладно, с этим я разберусь, а вот что мы Максиму скажем?

      – Вот нет чуткости в вас, химиках, ни на комариный хуй, честное слово. Ну зачем ему эта лишняя и ничего не несущая в себе информация? Вот для чего она ему?

      – Тоже верно – пусть эта тайна умрёт вместе с нами!

      – Дима! – из-за угла вынырнул Максим, допивая чай. – Чуть не забыл, а что за сорт чая-то? Такой, сука, вкусный!

      – Французский, – и Дима звонко захлопнул крышку заварника.

      – Сорта