Акулы из стали. Аврал (сборник). Эдуард Овечкин

живёте в восьмом, а бежать вам по тревоге в восемнадцатый или девятнадцатый, пока всё стадо из жилых разбежится, всяко успеете. А вот если вам в шестнадцатый? Стопудово побежите как есть, схватив одежду и ПДА в охапку. А потом, блядь, начинается:

      – Анатолич! Ты себе не представляешь! Стою я на переборке, а за спиной моей пламя, я с огнетушителем и думаю, скока там у него струя-то, чтоб, значит, брови не опалить, а тут в отсек заскакивает Василич с хуем наперевес!! И я думаю, да чо там тех бровей-то, ёпта, и прямо в пламя это бросаюсь грудью, тока бы от Василича подальше! Хххто его знает, что у него там на его молдавском уме!!

      И все ржут. И Василич тоже ржёт, ну, потому что смешно же, чего тут страшного-то? Вот. А заранее тем более бояться бессмысленно, хотя бы потому, что возможных опасностей столько, что любой инспектор из службы охраны труда с ума сойдёт, пока все риски учтёт и запишет. Поэтому-то их и нет на подводных лодках – ну чего зря людей с ума-то сводить? Пусть вон в народном хозяйстве пользу лучше стране приносят!

      Поэтому страх овладевает подводником в основном при несении им службы на берегу. При несении службы на берегу подводника могут снять с наряда и поставить тут же на вторые сутки, что очень некомфортно отражается на его тонкой душевной организации. Поставить его в наряд на праздник, что приводит его в полное уныние и портит кроме самого праздника и все те дни, которые он ждёт этого испорченного праздника. Лишить квартальной премии, причём произвольно назначив крайним. И практически самое страшное – приказать слазить внутрь пирса.

      У нас, например, одно время придумали такую специальную вахту против чеченских боевиков: кроме матроса с автоматом на пирсе ещё должен был находиться военнослужащий с рацией в руках в звании не менее мичмана и за мешками с песком. Логически объяснить предназначение этой вахты и каким, собствено, образом её наличие поможет при нападении чеченских террористов, никто так и не смог. Ну, будет орать этот самый человек, лёжа за мешками с песком, в эту самую рацию: «Мэйдэй! Мэйдэй! Колин мазер шип!» И что? Его же даже и не услышит никто – в прочный корпус рации как бы и не добивают вовсе, а с соседних бортов звуки перестрелки и так будут слышны. Но чем силён флот? Правильно – долбоёбами… То есть я хотел сказать – светлыми умами с инициативой, которая на боевых экипажах нещадно карается, а в штабах, наоборот, крайне приветствуется.

      А ещё есть заместители командира дивизии, которым ночью не спится и прямо вот так и хочется проверить, как же она несётся, эта самая чеченская вахта.

      – Товарищ дежурный по кораблю! – кричит он утром в трубку. – Почему у вас не неслась чеченская вахта ночью!!!

      Не, ну так-то мог хотя бы вопросительную интонацию в конце предложения включить, а то вроде как и вопрос, а вроде как и просто орёт, требуя каких-то нелепых оправданий. Не, ну можно было, конечно, начинать заливать ему в уши, что, мол, именно в это время их и менял, мне же вахтенный доложил, когда его УАЗик по зоне крутился. Но какого хэ, в конце-то концов?

      – А