Малыш Николя путешествует. Рене Госинни

сказал папа, и мы прошли в купе по ногам старого господина, который сидел у двери и читал газету.

      – Извините, месье! – сказал папа.

      – Ничего, – сказал господин.

      Но оказалось, что мест у окна, которые заказывал папа, не было, и папа рассердился.

      – Я этого так не оставлю, – сказал папа.

      Он попросил прощения у старого господина и вышел в коридор, чтобы найти контролёра.

      – Я зарезервировал места у окна, – сказал папа.

      – По всей видимости, нет, – сказал контролёр.

      – Иными словами, я обманщик? – спросил папа.

      – Не кипятитесь, – сказал контролёр.

      Тогда я заплакал и сказал, что если я не буду сидеть у окна и смотреть на коров, то лучше сойду с поезда и вернусь домой!

      – Николя, будь добр, сиди спокойно, если не хочешь получить по шее! – закричал папа.

      Это было нечестно, и я стал плакать ещё сильнее, и мама дала мне банан и сказала, чтобы я сел напротив месье и смотрел в то окно, что в коридоре, и что, кстати, с той стороны коровы лучше. Папа хотел ещё поговорить с контролёром, но не смог, потому что контролёр уже ушёл.

      Папа разложил вещи на сетке и сел рядом со старым господином, напротив мамы.

      – Я бы что-нибудь съел, – сказал папа.

      – Яйца в синей сумке, вон, над чемоданом, – сказала мама.

      Папа встал на сиденье и снял сумку с яйцами.

      – А где же соль? – спросил папа.

      – Соль в коричневой сумке, под корзиной.

      Папа подумал и сказал, что обойдётся без соли. Старый господин вздохнул из-за своей газеты.

      И тут я их увидел! Коров было так много!

      – Мам, смотри! – закричал я. – Коровы!

      – Николя! – сказала мама. – Ты уронил банан на брюки месье! Надо быть внимательнее!

      – Ничего, – сказал старый господин.

      Он, наверное, читает очень медленно, потому что с самого отъезда ни разу не перевернул страницу. Банан пропал – ну, вообще-то там только кусочек оставался, – и я принялся за яйцо. Я кидал скорлупу на своё сиденье, и старый господин отодвинулся. Это он здорово придумал – так мне будет удобнее!

      Ехать на поезде сначала весело, но потом становится скучно, особенно из-за проводов – они то спускаются, то поднимаются, и если всё время на них смотреть, то глазам становится плохо. Я спросил маму, скоро ли мы приедем, а она сказала, что нет и чтобы я ложился баиньки. Но спать мне не хотелось, и я решил, что хочу пить.

      – Мама, я хочу оранжада, – сказал я.

      Там был продавец, в конце коридора.

      – Замолчи и спи, – сказала мама.

      – Вообще-то, – сказал папа, – я бы тоже чего-нибудь выпил.

      Папа попросил прощения у старого господина и пошёл покупать бутылки оранжада. Он ходил два раза, потому что забыл взять соломинки, а без них нельзя делать пузыри в самом конце.

      Потом в дверь купе два раза постучали, и контролёр попросил билеты. Папа залез на сиденье, чтобы достать свой плащ. Это мама сказала папе, чтобы он взял плащ, потому