Два процента от Бога. Роман-сказка. Михаил Лекс

этот иррациональный, то есть невыразимый в логических понятиях и суждениях, недоступный пониманию разумом; роман о мире интеллигибельном, то есть о мире вымышленном, нереальном, сверхъестественном; роман о трансцендентном, то есть о недоступном познанию, и трансцендентальном, то есть о том, что присуще рассудку и не приобретёно из опыта; роман о Земле и не только; роман, сочинённый в Верховном Мире писателем восьмой категории восприятия действительности, членом союза писателей сектора 19—21 Лексом, в ретрансляции, то есть в переводе.

      Пролог

      1

      Из Верховного Управления по делам печати и кинематографии поступила заявка на экзистенциальный роман «Два процента от Бога», написанного неким Лексом. Заявка поступила за подписью самого Господа, а потому наделала много шума в Верховном издательстве. Суть не в том, что Лекс был скандальным писателем и не пользовался расположением как высших ангельских чинов, так и самого Господа, потому как таких писателей в Верховном мире – пруд пруди, а в том, что в заявке требовалось, чтобы напечатали роман именно на Земле, а вот это уже вызывало настоящую тревогу. Это касалось и перевода на один из земных языков и поиск подходящего ретранслятора на Земле, то есть переводчика, да и многого другого, что сопровождает издание книги, написанной на том свете, а должной быть изданной на этом.

      Что до самого писателя Лекса, то это, надо Вам сказать, ещё та фигура. Когда Вы познакомитесь с ним поближе, то Вы поймёте, что я имею в виду. Я приведу Вам только один пример из его жизни, который он, кстати, сам мне рассказал при нашей первой встрече. Уже из этого примера Вам многое станет ясно. Кроме того, его личность для Вас более раскроется по ходу самого романа.

      2

      Как-то раз Лекс сидел дома и печатал свои романы, повести, статьи, пьесы и рассказы, когда к нему пришёл странный гость.

      – Здравствуйте, – поздоровался гость с писателем. – Вы – писатель Лекс?

      – Здравствуйте. Да, это я, – с улыбкой отвечал Лекс.

      – Напишите про меня рассказ, – просто, искренно, без какого-либо смущения попросил гость.

      – С чего это вдруг? – несколько грубо спросил писатель.

      – Видите ли, я очень богатый человек. Надо Вам сказать, что мы, богатые люди, желаем… Как бы это лучше выразиться? Увековечить, что ли, память о себе в виде портрета или скульптуры. У кого денег побольше, тот может и кино про себя снять или спектакль поставить на столичной сцене. Были и такие, кто посвящал себе балет. Мой знакомый один даже оперу о себе заказал у самого дорогого композитора и исполнена эта опера была лучшими оперными певцами.

      – Ну и как Вы предполагаете, я буду увековечивать Вас? Я же Вас совсем не знаю? – спросил Лекс.

      – Да просто. Собственно, Вам и сочинять ничего не надо. Я вижу, у Вас и так много уже написано.

      – Чего Вы хотите? – не понимал писатель.

      – Вам просто надо вставить мою фамилию, имя и отчество в одно из Ваших произведений.

      – Мило. И всё?

      – И Вы получите за это тридцать тысяч долларов США.

      – Вы с ума сошли?

      – Нисколько.

      – Но такие деньги?

      – У меня их много.

      – Не знаю даже, что и ответить.

      – Соглашайтесь.

      – Согласен.

      – Вот Ваши деньги, можете пересчитать.

      Лекс взял деньги и стал их пересчитывать. Руки его дрожали, он очень сильно волновался, а потому сбивался и начинал пересчитывать заново. Гость терпеливо ждал, когда Лекс закончит.

      – Тридцать тысяч, подумать только, – говорил писатель, считая американские деньги. – Новая жизнь. Костюм куплю серый, в парикмахерскую схожу, пить брошу, работу поменяю обязательно.

      Он мечтал и от этого ещё больше волновался, его руки дрожали сильнее, он опять сбивался со счёта и начинал пересчитывать заново.

      – Двести пятьдесят три, двести пятьдесят четыре, двести пятьдесят пять, – считал он сотенные, зелёные купюры, – пятьдесят восемь, нет, пять, нет шесть, – писатель сбивался и заново начинал считать.

      – Может хватит? – предложил гость. – Здесь ровно тридцать тысяч. Мне Вас обманывать – смысла нет, согласитесь сами.

      – Да, пожалуй, что и хватит. Всё верно. Тридцать тысяч.

      – Значит я могу быть спокоен?

      – О чём речь, милый Вы мой. О чём речь. Скажите, а почему Вы обратились именно ко мне?

      – А почему ни к Вам?

      – Ну… Не знаю… Мало ли писателей хороших в стране нашей. Уверен, что за тридцать тысяч долларов любой бы согласился.

      – Вы так уверены?

      – Разве нет?

      – Увы, гражданин Лекс. Честно говоря, Вы последний, к кому я пришёл.

      – Что Вы говорите?

      – Да. И Вы первый, кто согласился.

      – Что? – воскликнул Лекс. – Неужели