Секта. Микаэль Катц Крефельд

преступного сообщества. Его завсегдатаями стали опасные личности, обладатели больших, добытых ценою кровавых преступлений денег, которыми они с удовольствием готовы были рискнуть у Каминского. Главным образом потому, что у Каминского хорошо была поставлена служба безопасности и власти не вмешивались в дела клуба, а также потому, что Каминский знал, как обуздать тех, кто не умеет проигрывать, и не допускал буйства. Здесь дело никогда не доходило до кровопролития, зато рекой лился знаменитый борщ, которым Каминский гостеприимно потчевал проигравших, один за другим выбывавших из игры на проводимых им турнирах. За все про все он взимал два процента от общей суммы поставленных на кон денег.

      Дверь на другой стороне улицы отворилась, и из нее вышли двое молодых мужчин славянского типа. Они двинулись по улице, окруженные облаками табачного дыма, из которого вырывались отдельные русские слова. Томас по опыту знал, что это шестерки. Чем громче такие орут и чем наглее выступают, тем ниже они стоят в преступной иерархии. В том, что касалось членов иммигрантских банд, рокеров и восточной мафии, суждение Томаса всегда было безошибочным. Остерегаться следовало других – тех, которые не шумят, а действуют исподтишка.

      Вышедшие посетители оставили дверь приоткрытой, и на тротуар лег луч света. Томасу не было видно, что происходит внутри, сколько там народу и присутствует ли среди собравшихся сам Каминский. Его так и тянуло подойти к двери. Обстановка напомнила былые дни службы в специальном отделе, когда после многодневного наблюдения приходил приказ брать заведение штурмом. На Томаса нашло особое состояние боевого подъема, которое сродни освобождению после долгого ожидания. В эти мгновения ощущаешь себя частью команды, одним из слагаемых той силы, которая, выломав дверь, укладывает бандитов в наручниках на пол, прежде чем они успеют спрятать наркотики. И ты чувствуешь себя королем улицы, глядя на здоровенных парней с наколками, лежащих мордой в пол со скрученными руками, в то время как полиция изымает килограммы наркотиков. Чем их больше, тем длиннее срок, на который негодяи будут изолированы от общества за решеткой. Будь его воля, Томас так же поступил бы и с Каминским. Тем более что Каминский, скорее всего, многое знал про старое дело.

      Алкоголь подзадоривал Томаса, ноги сами двинулись в сторону приоткрытой двери. Он вышел из темной подворотни. Но не успел сойти с тротуара на мостовую, как чья-то рука схватила его за плечо, втянула обратно в подворотню и прижала к стене. Собачий поводок натянулся, и Мёффе зарычал.

      – Успокой своего пса, Ворон, пока я не двинул ему сапогом в ребра.

      Томас дернул поводок, удерживая Мёффе. Он шикнул на собаку, та недовольно заворчала.

      – Какого черта ты тут делаешь? – со злостью спросил Дэннис Мельбю.

      – Гуляю. А ты какого?

      Мельбю сердито покачал головой:

      – Ты помешал работе полиции. Это противозаконно. – Мельбю снова бросил на