Крестоносец. Андрей Посняков

теперь уж никто не скажет, что Эгберт – плохой воин, грязнуля и неумеха. Теперь уж… Юный кнехт крадется неслышно, в серых глазах его сверкает огонь любопытства…

      Странный отряд сворачивает к Танаеву озеру. Эгберт затаился в кустах. Господи! Кажется, идут обратно! Нет, не все – только вооруженные парни. Дюжие такие, один – с кнутом. Идут, усмехаясь, о чем-то негромко переговариваются, смеются, как люди, только что выполнившие какое-то важное дело.

      Эгберт пропустил их – ну, ясно, что возвращаются к баркасу, да сейчас уплывут. А вот девки… Куда они-то делись? Далеко уйти не могли…

      Но, нет! Напрасно бегал парень по всему лесу – никого и ничего не нашел, словно и не было тут никаких парей и девок, похоже что – пленниц. И крови не было, и мертвых тел – ну, не успели бы закопать, слишком уж быстро вернулись. Тропки там две через болотины – быстро не пойдешь, а по дороге – той самой, недавно отремонтированной – либо к бургу, либо во Псков. Что же, девки туда одни отправились? Или – кто-то за ними явился?

      – Так ведь он и не узнал толком ничего, – пожаловался Макс. – Потому и доложить не решился.

      – Гад твой дружок! Я же говорил – докладывать о любой мелочи.

      – Ну, мне-то он рассказал! Дядя Миша, я ведь тоже думаю – куда те девчонки делись? Можно я… можно мы… ну, с Эгбертом… к Танаеву сбегаем, посмотрим там повнимательней?

      Ратников лишь рукой махнул:

      – Бегите. Авось, и впрямь чего сыщете…

      – Спасибо, дядя Миша! – мальчишка едва ли не кубарем бросился с крыльца.

      – Только вряд ли, – сплюнув, желчно заключил Михаил. – Не такие уж они дураки… наверное.

      А у самого сердце екнуло – а вдруг и, правда, это те, которых он ищет?

      Так и нервничал целый день почти до самого вечера, пока ждал парней… Те вернулись ни с чем.

      – Ничего там нету! – виновато доложил Максик. – Трава только примята… Но точно! Куда ж девчонки делись? К нам! Стопудово – к нам! – глаза парня вспыхнули.

      – Охолонись, – Ратников подошел к узкому оконцу и посмотрел вдаль. – В Псков скорее всего их угнали. На рынок – живой товар.

      – А… а ведь у них сейчас феодализм, а не рабовладение, дядя Миша!

      Михаил прищурился:

      – Умный ты, как я посмотрю… Слова ученые знаешь – «феодализм», надо же. А рабов-то вокруг полно, ты не заметил? И пленниками на рынках торгуют. Даже слово такое есть – не то, что холопка – раба!

      Сказал и осекся. Вспомнил Марьюшку. Она ведь и была когда-то рабою…

      И все ж таки пришлось Эгберту вымыться. Нет, не в бане, а снова – в озере – кто б его в баню-то пустил, такого…

      А дело все в том, что бывший подмастерье заснул на посту – и самым дурацким образом попался вездесущему отцу Арнольду.

      – В выгребную яму! – тут же и распорядился священник от имени комтура. – Вычистить до утра.

      Что поделать, пришлось незадачливому бедолаге брать золотарскую телегу да лопату пошире… Во– зился долго… но к утру ничего, вычистил, благо ночка выдалась светлая, лунная…

      А утром,