Дороги и сны. Оксана Панкеева

что здесь едят, мигом начхала на условности. Кира, кис-кис… на, и попробуй только понюхать и отворотить морду.

      – Странное имя для кошки.

      – Для одноглазой – в самый раз. Ты не против, если она тут поживет?

      – Да пока-то ладно, а как ты уедешь домой, куда ее девать? Я же здесь бываю раз в месяц, а то и реже. С собой забери, что ли. У вас там кошки водятся?

      – Конечно. Странный вопрос.

      – А чего странного? Вот, например, на Каппе… ну где я работаю… там кошки не водятся. Так заберешь?

      – Не знаю… Может, Настя возьмет… А то я что-то сомневаюсь, что Кире это понравится.

      – В смысле, кошке?

      – Как раз не кошке.

      Дзинь-дзинь. Буль-буль.

      – О, пока мы не забыли… Ты же так и не прочел, что на этой бумажке написано!

      – Да ну ее, пусть Санька тебе прочтет, если интересно, только на фига? Ну сказал этот хмырь, что обобрали какого-то пьяного, правда это или соврал – я не знаю, и ты не знаешь… Может, ограбили кого или из чужой машины украли, что это меняет? Не пойдешь же ты дальше расспрашивать. Пусть Макс разбирается. А эта штука в самом деле артефакт? И она волшебная?

      – А ты думал? Она меня даже в другом мире нашла.

      – Как же ты такой красотой разжился?

      – Она сама выбирает хозяина.

      – Да ты что?

      Для поддержания разговора Кантор поведал историю чакры Трех Лун, насколько знал сам. На протяжении его рассказа «дзинь-дзинь» и «буль-буль» повторились еще несколько раз, по каковой причине оба собутыльника почувствовали друг к другу то особое доверие, от которого так настойчиво предостерегал когда-то своих подчиненных непьющий Амарго. Для Кантора этого оказалось недостаточно – то, о чем он молчал, было глубоко личным, и делиться таким он не стал бы даже с лучшим другом или отцом Себастьяном, не говоря уж о случайном знакомом. А вот у Виктора все тайны оказались служебными. Ведь сто раз прав был товарищ Амарго…

      – Слушай сюда, – уже не совсем твердо и слегка сбиваясь на длинных словах, заговорил папин коллега. – Ты умеешь хранить секреты?

      – До сих пор никто не жаловался, – с готовностью отозвался Кантор.

      – Так вот. Щас я тебе солью служебную тайну, чтоб не трепался нигде. Твои приятели, которые потерялись, пока ты… ну того… – он красноречиво повертел пальцем у виска, – они все нашлись и все в порядке. Вот только вчера они сидели у меня в лавке и искали зеркалом сначала тебя, а потом Повелителя.

      – То-то мне показалось, что кто-то на меня опять пялится! – тут же вспомнил Кантор. – Не показалось, значит! Мафей все-таки научился продираться дальше стен дворца!

      Конечно, не мешало бы этим двум болтунам языки повыдергивать, но за то, что они выжили и нашлись, Кантор готов был простить даже сочувственные обсуждения своей персоны с посторонними.

      – Мафей как раз ни хрена и не научился, а вот их приятель-волшебник… как же его… а, мэтр Вельмир…

      – Твою мать! – Кантор от полноты чувств подскочил на стуле и стукнулся