Мы квиты со смертью. Сергей Зверев

передернул затвор и прошил короткой очередью стог соломы. Пули раздробили в щепы доску противоположного борта и днища.

      Водитель вжал голову в плечи, быстро отступил от греха подальше в лесок. Вдруг сейчас бабахнет. Повезло – пули в бензобак не попали.

      – Ты что? – заорал Пашка на Куропая.

      – Ну так, это, чтобы наверняка, – ответил он.

      – Ты ж не на войне, дурило. Отставить стрелять!

      Пашка сам залез в кузов. Потом залез и третий гибэдэдэшник.

      Сапогами, стволами «калашей» они разгребали солому.

      Вроде бы в соломе кто-то раньше лежал – как будто в норе.

      – Смотрите, – Куропай указал мушкой своего «калашникова» на блестящую пуговицу. Она была военного образца, со звездочкой.

      – Да, он здесь точно был… – подтвердил третий мент. Он внимательно осматривал смачный человеческий плевок.

      – Ушел гад! – буркнул Куропай. – Почувствовал засаду, и ушел!

      – Эй, Викентий, иди сюда! – Пашка спрыгнул с кузова.

      – Да я ничего не знаю. Мужик какой-то попросил подвезти, – издалека громко ответил Викентий. – Говорил, что в Казахстане служил…

      – Подойди, подойди.

      Викентий нехотя приблизился к сержанту, не зная, что сделать со своими руками, не то поднять, не то за спину заложить.

      – Это он? – Пашка достал из нагрудного кармана фотоснимок Локиса и показал Викентию.

      – Это самое, – водитель «Зилка» почесал затылок. – Я-то без очков… Помню не ясно.

      – Как это помню не ясно? – грозно сказал Пашка.

      – Смутно. Вижу я не очень-то.

      – Как это вижу не очень? Ты же за рулем! – удивился Пашка.

      – За рулем-то, за рулем… это я по-привычке.

      – Викентий, ты мне шутки не шути… А то права сейчас свои мне подаришь…

      – Кажись, он. Точно, – резко вспомнил Викентий, – белобрысый, такой же.

      – Ладно, как ты ехал? – спросил Пашка.

      – По проселку, вот сейчас, первым отсюдова влево. Потом выехал на дорогу. Солому, ото самое, с лужков за поймой собрали, – начал объяснения совхозник.

      – Ладно, можешь ехать, – махнул на него рукой Пашка.

      Сержант дважды дунул в рацию и отчетливо передал информацию о том, что подозреваемого видели в таком-то районе.

      – Это самое, – Викентий посмотрел на расщепленный борт кузова, – а что мне с этим-то делать?

      – Поезжай, поезжай, – сказал Куропай. – Это… Скажешь, мол, в боевых действиях поучаствовал.

      – Форс-мажорные обстоятельства, – сказал третий гибэдэдэшник…

      – Какой, блин, тут форс, это самое… – проворчал Викентий. – Никакого форсу, беда одна, – взялся он за голову.

      – Не мешай работать, – грозно сказал Куропай.

      Матерясь на чем свет стоит, Викентий забрался в кабину своей машины и завел мотор.

      Раненый «зилок» заморгал левым поворотником, вырулил на дорогу и, мерно урча, поехал сдавать солому в совхоз…

      – Мужики,