Холодный свет луны. Александр Тамоников

либо Фатима положила, либо кто выбросил ее неисправную.

      – А ну-ка дай-ка станцию! – попросил вдруг Савельев.

      Величко передал рацию лейтенанту. Тот тут же воскликнул:

      – Работает! И аккумуляторы новые. Так, это уже кое-что! Связь – великое дело, если можно ею воспользоваться. Эта станция японская. «Привязана» к коммутаторной базе и работает на удалении от базы в сорок километров. В горах радиус действия рации увеличивается.

      Рябов поинтересовался:

      – А по ней нас не запеленгуют?

      – Не должны! А там черт его знает. Применим рацию только в крайнем случае.

      – Например?

      – Что например?

      – В каком, например, крайнем случае?

      – В том случае, если прорвемся на территорию Афгана. Но хватит болтать. Отдыхаем до рассвета.

      – Дозор выставляем? – спросил Казакевич.

      Лейтенант отрицательно покачал головой:

      – Нет! Не вижу смысла. Если духи возьмут след, нам от них не отбиться, потому как нечем! Если только вступить в рукопашный бой! Так что все спим здесь.

      Рябов поморщился:

      – Может, немного отойдем, а то тут серой смердит, дышать нечем.

      – Ничего, привыкнешь! В подвале сарая Салакзая ароматы приятнее были?

      Сержант махнул рукой:

      – А шло бы оно все к чертовой матери. Вместе с запахами.

      Величко посоветовал:

      – Ты, Рябой, ботинок сними да к носопырке. Керосин, он любую вонь отобьет.

      Но лейтенант запретил:

      – Ни одежду, ни обувь не снимать. Да и спать вполглаза. Чуть что, рванем в тоннель!

      – А как же насчет рукопашки?

      – Это мы всегда успеем. Все! Спим!

      Рябов уткнулся лицом в стену и проворчал:

      – Эх! Знать бы, что готовит нам день грядущий! Но… хер узнаешь! Скорее всего ничего хорошего.

      Величко окликнул Рябова:

      – Эй, младший командный состав, ты чего там сам с собой разговариваешь?

      Но Рябов уже спал.

      Как только стих рокот вертолетов, из груды камня вокруг широкой воронки, образовавшейся в результате подрыва штаба Абдула Фархади, выбрался черный от копоти и пыли человек. Он сделал несколько глубоких вдохов, осмотрелся. Кругом трупы, разбросанные по всему лагерю, да развалины. Впрочем, бараки и несколько палаток лазарета остались целыми. Поврежден лишь второй барак, где до налета советского спецназа размещалась специальная команда «Призраки». Выжили, очевидно, только американские инструкторы, сбежавшие, как трусливые шакалы, как только на лагерь напали русские. Человек приподнялся, ожидая, что боль пронзит тело. Но, как ни странно, боль не проявила себя. А это значит, кости целы. Человек поднялся и, прихрамывая, пошел на восток, за развалины, оставшиеся от бывших складов. Мужчина дошел до арыка. Умылся. Лег у берега арыка. Он выжил. Выжил в ситуации, при которой выжить было нельзя. Но Всевышний решил его судьбу по-своему, одному из всех, находившихся в кабинете