Наяль Давье. Барон пограничья. Владимир Зещинский

всё прощающей улыбкой.

      Так и не решив, как себя вести с остальными, я стал изображать из себя молчаливое бревно. Если смотрели на меня, то я старался делать бессмысленное выражение лица и смотреть в одну точку. Не разговаривал, не выражал никаких эмоций, ходил словно кем-то случайно заведённая кукла.

      Уже через неделю я знал в своей комнате каждый миллиметр. Обследовал я её с тщательностью. Книги, найденные на полках, были сразу же просмотрены. Как оказалось, закорючки, которые составляли местную письменность, я понимал. Книги тут же были прочитаны. Хоть это и были рукописные справочники по лекарственным растениям, но делать всё равно было нечего.

      Поначалу я боялся, что моё поведение вызовет вопросы, но как оказалось, оно вполне вписывалось в теорию о черной хвори. Спросите, почему не стал говорить, что со мной всё нормально? Так всё просто. Кто-то явно желает, чтобы род Давье прекратил своё существование, а умирать я как бы не очень хочу. И если на меня больного вряд ли станут слишком много обращать внимания, то пришедшего в себя попытаются убрать быстрее. Нет, судя по тому, что Наяль куда-то свалился, вполне может быть, что и больной он не очень нужен, но по крайней мере, у недоброжелателей он не вызовет никаких опасений, а тем временем постараюсь всё разузнать и себя обезопасить. В общем, стресс ещё тот.

      О, ещё же был тот мужик. Матильда называла его мастер Дамиен. Поначалу я думал, что это местный священник или типа того. Ну, а что, он постоянно ходит во всём чёрном, сам какой-то бледный, строгий и отстранённый. Для образа не хватало только креста и библии под мышкой. Как оказалось, я ошибся совершенно. Мастер Дамиен был далеко не священником. Он был магом.

      Услышал я это случайно, когда решил, что сил мне хватит на небольшую прогулку по замку. Его я помнил хорошо (воспоминания Наяля были довольно чёткими). Так вот, выйдя из комнаты, я, имитируя тупое, безэмоциональное зомби, поплёлся в сторону кухни, решив убить двух, даже трёх зайцев одним ударом – и прогуляюсь, и покушаю, и огляжусь. На кухне меня не ждали. Кухарка и поварёнок пялились долго, я же стоял неподвижно и смотрел в одну точку, изображая статую.

      – Ох, милорд! Вы кушать хотите? – спохватилась женщина, тут же запричитав и закружив по кухне.

      Меня осторожно подвели к столу, усадили, поставили перед носом большую тарелку, на которой было зажаренное мясо с каким-то овощем. Пахло вкусно, у меня даже слюни потекли. Стараясь не выйти из образа, я медленно ковырялся в еде, тупо пялясь перед собой. Но время от времени всё-таки осторожно осматривался и не забывал жевать.

      Поначалу кухарка с поварёнком косились на меня, но постепенно, убедившись, что я ни на что не реагирую, стали болтать полушёпотом между собой. Их эмоциональный фон был нестабильным. Они то радовались, глядя на меня, то на них наваливалась тоска, у паренька же преобладало ещё любопытство. Женщина явно испытывала ко мне нечто схожее с материнскими чувствами. Видимо, своим внешним видом я вызывал у неё жалость и желание накормить.