Наяль Давье. Барон пограничья. Владимир Зещинский

проще сказать, что у меня не болело. Говорят, что если больно, значит, жив. Я всё понимаю, но это как-то уж слишком. От боли я даже шелохнуться не мог, да что говорить, дышать и то старался через раз и не глубоко, часто и вовсе задерживая дыхание.

      Не знаю, но, кажется, моя дыхательная гимнастика начала работать, так как боль понемногу отпускала. Понятия не имею, сколько я так пролежал, но через какое-то время нашёл в себе силы всё-таки открыть глаза. Поначалу перед глазами стояла пелена, видимо, от слез, но стоило мне немного проморгаться, как чёткость зрения начала приходить в норму. Потолок. Ну, думаю, это вполне естественно при пробуждении увидеть потолок. Вот только именно этот потолок мне был совершенно незнаком. Каменный и немного закопчённый. Полюбовавшись на неожиданный и ранее неизвестный мне потолок, я чуть-чуть, самую капельку – всё ещё хорошо помню ту боль – повернул голову вбок. Затылок тут же прострелило. Я уже собирался застонать, как боль прошла, оставив после себя неприятную тяжесть и легкое гудение. Выдохнул. Что ж, я легко отделался. Могло быть гораздо хуже.

      Отстранившись от неприятного гула в голове, стал рассматривать то, на что теперь падал мой взгляд. М-да. И куда меня занесло? Небольшое оконце, затянутое чем-то совершенно непрозрачным и несимпатичным. Кажется, когда-то давно, во времена рыцарей и королей, окна «стеклили» то ли бычьими пузырями, то ли плохо обработанной слюдой. А может, и тем, и тем. Не помню. Историей я мало интересовался, зато, походу, в недавнем прошлом меня на неё потянуло, раз я оказался в таком странном месте. Судя по тусклому свету – сейчас явно день. Если бы был вечер или утро, то вряд ли такое «стекло» пропускало бы столько света.

      Около окна я углядел грубо сколоченный стол и такой же стул. На столе стояло несколько глиняных кувшинов и деревянных кружек. Ещё были какие-то мисочки и пучки трав. Около стола притулился огромный сундук с внушительным замком. И всё. Хех, обстановочка ещё та. Хотя стоит сказать несколько слов о стенах. Никаких обоев, боже упаси. Старые, потёртые, явно стиранные и тысячу раз перестиранные гобелены закрывали их почти полностью. Сколько я ни вглядывался, но рисунки разобрать так и не смог. Там точно были люди, звери и, кажется, парочка чудищ.

      Осмотрев всё, что только можно, решил – пора бы поглядеть и другую сторону. Было немного не по себе, так как знал, что стоит шевельнуться, как снова придет боль. Но и находиться в неведении тоже не дело. Вздохнув и выдохнув, осторожно стал поворачивать голову. Боль нарастала медленно, но верно. Приходилось останавливаться, чтобы она постепенно уходила. Через пару минут я всё же имел удовольствие осматривать остальную часть комнаты, в которой по непонятным мне причинам я сейчас находился.

      Ну что ж, негусто. Рядом с кроватью стоял стул. Старый, потёртый, с коричневым, почти чёрным сиденьем. Либо те, кто садится на него, грязнули, либо стулу туева туча лет. Около стены стоял… Назову это шкафом. Конструкция явно предполагала, что на её полки будут складывать какие-либо вещи. Ну, или книги. Парочку я даже там увидел. А ещё кучу травы всякой, опять же мисочек, горшочков, кувшинчиков. Хм, это помещение явно стилизовано как обитель травника-алхимика. Дверь была деревянной, большой и явно крепкой. Стены и с этой стороны завешаны всякими тряпками. Кровать, на которой я лежал, находилась ближе к окну. Так как до двери от меня было вдвое дальше, чем до окна. Благодаря этому мне удалось увидеть кусочек пола. Насколько я понял, пол был тоже каменным.

      Так, справа всё рассмотрел, слева тоже. Потолок ещё в самом начале. Осталось только перед собой. Для этого нужно было приподнять голову. Получилось у меня минут черед пятнадцать, не меньше. А всё потому, что стоило мне хоть немного напрячься, как перед глазами начинали плавать пятна, а голову буквально простреливало жгучей болью. Но я смог! Правда, долго рассматривать то, что я увидел, не вышло, но всё-таки главное я выхватил. Камин. Большой, старый, как и всё в этой комнате. Судя по красноватым всполохам, в нём ещё горел огонь, хотя и не сильный. Хорошо рассмотреть мне его не удалось, но и этого хватило.

      Итак, что мы имеем? Боль – это раз. Странная комната – это два. Либо надо мной кто-то пытается подшутить, но это вряд ли, либо я где-нибудь в тайге или в ну о-очень старой деревне. Да и то вряд ли сейчас кто-то стал бы жить в подобной обстановке. Хотя я без понятия. Может, и живут люди. Земля большая, кто на ней только ни живёт. Так почему бы и не быть человеку, который тащится от подобного. Главное, узнать, что я-то тут делаю. На больницу это похоже меньше всего, на гостиницу тоже. Если только исторический музей какой-нибудь, в который меня каким-то ветром занесло. А теперь настало время вспомнить самое главное. Кто я?

      При попытке что-нибудь вспомнить, в голову так стрельнуло, что я непроизвольно вскрикнул и тут же свалился в уже до боли знакомую мне чернильную мглу.

      Не знаю, сколько я в ней опять барахтался, но всё-таки смог вынырнуть, тут же застонав от весьма и весьма неприятных ощущений. Прикосновение чего-то твердого, а потом прохладного к губам я даже сразу не осознал, зато потом, как боль немного отступила, ощутил влагу, стал с жадностью пить. Обращать внимание на то, что жидкость была горькой, я не стал. Не до того было.

      Допить я не смог. Оказалось, что горечь не чувствуется