Имперские кобры. Артур Прядильщик

До столкновения – сто девяносто секунд. Обнаружена возможность вашей эвакуации с борта с помощью ремонтного робота!

      – Капитан «Лиош-9511»! – послышался другой мужской голос. Спокойный и веский. – Говорит адмирал Эвелин ни-Ровено. Сообщаю для протокола: мною отдан приказ о снятии замков с главных калибров кораблей охранения. В случае сохранения вашей траектории буду вынужден приказать атаковать.

      – Я не капитан. Я практикант… ваше высочество.

      Несмотря на хриплый тихий клекот, на который был похож голос, его услышали.

      – Прости, сынок. Но, согласно Уставу, капитан теперь ты – по сообщению вашего искина других живых на борту нет… соболезную.

      – Понял.

      – Бить будем гравипушкой… аккуратно, одной десятой мощности… будут шансы, сынок…

      Слова, как песок, сыпались сквозь пальцы. Он слышал, но уже не воспринимал смысл. Сейчас!

      – Импульс!

      Бац!

      После четвертого импульса он стал кричать от боли. После шестого – перестал ее чувствовать. После восьмого перестал слышать и видеть даже через нейрошунты. Подумал: «Восемь раз убить себя об стенку… красавец!» И успел удивиться – в чем юмор этого факта? «Убить себя об стенку». Что в том смешного?

      На этом, собственно, потерял сознание окончательно. И умер.

* * *

      Обидно умирать вот так – синее небо, прозрачнейшая вода спокойного океана, яркое полуденное солнце, крики чаек… И белый борт уходящей яхты где-то в двадцати кабельтовых. И миль сорок до берега. Морских миль. И почти полное отсутствие судоходства в этом районе.

      Какой же я дурак! Какой же дурак! Надо было сразу обратить внимание, как этот козел смотрел на Ленку! Сразу! А ведь он с самого начала мне не понравился! Как же я умудрился к нему спиной повернуться-то, а? Ой, дурак! Ой, дурак! Ленка же сейчас в нашей каюте… в чем мать родила… Что ж ему, суке, мало девчонок-туристок на берегу? Они ж там все бешеные и голодные до этого дела! Хотя да, у моей Ленки такая внешность… Дома, в северных широтах, мужики спокойнее реагировали, а тут… горячие южные парни стаями вились.

      Так я думал первые пять минут, бешеными (наверное) глазами провожая корму с черной красивой надписью со староанглийскими завитушками «Дочь южных морей». На английском. Опьянение от двух банок пива, которые я успел выпить, пока валялся на палубе, стремительно выветривалось из моей дурной башки.

      Господи, спаси Ленку! Спаси ее, Господи! Не дай этому уроду своими лапами…

      Я упорно греб за уходящей яхтой. Толку от этого никакого, но плыть куда-то все равно надо. Не бултыхаться же на месте. Тем более перед тем, как этот козел выстрелил мне в спину («Ой, господин! Посмотрите-ка вон туда! Вы видите то же, что и я?»), мы как раз успели лечь на обратный курс. Так что теоретически плыл я в направлении берега.

      Господи, сделай что-нибудь!

      И хорошо, что на мне спасательный жилет. А все остальное – плохо.

      Господи, так редко тебя о чем-то просил! Яви чудо, Господи!

      Еще одна вредная мысль стучалась в