Красных яблонь сад. Юлиана Лебединская

. И то, и другое оказалось паршивым, а кофе еще и холодным.

      Ничего не изменилось.

      Ухо уловило движение. Доан лениво обернулся и встретился взглядом с морщинистым стариком с кривой корягой вместо трости. Тот пытливо в него всматривался.

      – Эльфенок? Ты, что ли?

      Доан дернул бровями. Приподнял стакан.

      – Здравствуй, Биль.

      Ничего не изменилось.

      За семнадцать лет.

      – Вернулся, значит.

      Старый Биль поковылял за столик в углу, и Доан отправился следом, прихватив стакан и шляпу. Сели рядом. По привычке.

      – Я знал, что ты вернешься. Всегда знал. Надеялся только, что доживу.

      – Рад, что дожил, – кивнул Доан, усаживаясь.

      В душе тугим клубком сплетались противоречивые чувства – радость от возвращения, недоумение – от него же, боль от воспоминаний, которые именно здесь, в дешевом кабаке квартала удовольствий, ожили, заиграли свежими красками.

      – А не угостишь старика? – Биль покосился на недопитый Доанов стакан.

      Хоть что-то новое. Раньше угощал как раз Биль. Его угощал – вечно голодного беспризорного мальчишку.

      Доан пощелкал пальцами в воздухе. Словно в ответ взвизгнула рыжая проститутка, швырнула бокалом в выцветшую коллегу и метнулась к выходу. К ним же направилась официантка весьма сонного и лупоглазого вида.

      – Закажи, что хочешь, – сказал Доан старику, подождал, пока официантка лениво запишет заказ и пуча глаза удалится, после чего добавил: – Что в городе нового?

      – А ты будто не знаешь? – Биль красноречиво уставился на особый знак в виде далекой голубой планеты на Доановой груди. – Когда прилетел-то?

      – Неделю назад. В космопорт Центральный, который на окраине. Ваш не принимает.

      – Наш город – теперь отдельное государство.

      – Я заметил. Когда я уезжал, купол, конечно, строился, но… Это же был просто эксперимент. Я и не думал… Впрочем, – он усмехнулся, – что мог думать облезлый мальчишка.

      – Ты был очень смышленый облезлый мальчишка!

      – Не слишком. Однако – достаточно, чтобы заметить, что уже тогда город стоял слегка осторонь. И все же…

      – И все же – у нас мир, – дед кутался в шерстяную жилетку, наблюдая, как вернувшаяся снулая-рыба-официантка выгружает на стол жареную картошку, холодную даже на вид котлету и рюмку мутной водки. – Мы дружим и с мигами, и с людьми. И наш город цел. А ты, – снова кивок на Доанову грудь, – по стопам Рихаля пошел, значит?

      – Вроде того.

      Раздался визг.

      В трактир ввалилась давешняя рыжая проститутка. Вернее, ее втащил за волосы жирный мужлан и сопроводил крепким пинком. Барышня врезалась в стул, опрокинула его и сама растянулась на полу, где жалобно взвыла. Ее спутник немедля поддал ногой и снова вцепился в рыжие волосы.

      Доан встал.

      – Это всего лишь шлюха и сутенер, – одернул его Биль. – Тут каждый день такое. Сядь.

      Но Доан уже не слышал. В полсекунды он оказался около жирного и перехватил готовую к удару руку.

      – Эй, ты кто такой? – оскалился тот. – Если тебе нравится эта дрянь, плати. Но сначала я ее проучу. Не бойся, мордаху ей не испорчу, если ты вдруг эстет.

      – Я не люблю, когда бьют женщин, – спокойно ответил Доан.

      – Чо? А когда бьют тебя… ААААА!

      Доан перехватил руку, развернув жирного так, что тот рухнул на колени, и нажал на локоть. Локоть хрустнул. Жирный взвыл.

      – Шею тоже сломать или сам уйдешь? – процедил Доан, не ослабляя захвата. – Еще раз замечу, что бьешь женщин, спрашивать не буду. Пшел!

      Он отшвырнул от себя жирную тушу. Сутенер пару секунд смотрел на него, вращая глазами, затем вцепился в правую руку левой и, рассыпая проклятия с угрозами, вывалился из трактира. Девица меж тем поднялась с пола, оправила короткую юбку, пригладила волосы.

      – Спасибо, красавчик. Он мне этого не простит, но это будет завтра, а сегодня – ты мой герой. Меня Рита зовут, – хрипло представилась она и протянула руку, Доан слегка ее сжал. – Ты приходи, если что. Денег не возьму. Если хочешь, я и сейчас свободна.

      Она улыбнулась и поправила упавшую на лоб рыжую прядь. Доан покачал головой.

      На этой планете его интересовала лишь одна женщина, и ее не купишь ни за какие деньги. Да он бы и не посмел…

* * *

      Семнадцать лет назад

      Эльфенок брел мокрой серой улицей и думал, где бы пожрать. Биль куда-то запропастился, а другие мужики в таверне гонят его пинками под зад. Еще и ржут вслед. А жрать-то хочется.

      Он сам не заметил, как выбрел из родного квартала удовольствий и остановился около богатого особняка, окруженного забором, добротным, но тоже каким-то серым и тоскливым. Над забором стелились ветви яблони. А на них, на самом верху, висели собственно яблоки. Мокрые после дождя. Темно-красные. И листья у этого дерева были тоже почему-то красноватые, хотя до