Избавитель. Василий Головачев

на Шаданакар, эрцхаор не должен срабатывать.

      – Повеление Семерки не было абсолютным. Кое-какие проявления магической физики допустимы в любом хроне. Иначе как бы мне удалось вселиться в вашего московского бомжа? Кстати, по легенде в Веере сохранилась и хроносеть Предтеч, тех, кто преобразовывал его задолго до появления Великих игв и даже до рождения Люцифера. Но это, возможно, только легенда.

      Сухов посмотрел на Такэду, прищурился.

      – Ну что, самурай, твое мнение? Сдадим этого сумасшедшего в психолечебницу или последуем его советам?

      Старик-курьер улыбнулся, понимая чувства собеседников.

      – Психолечебница сама придет за мной. Когда я уйду, носителю придется туго, его психика может не выдержать следов присутствия курьера. Но объект вселения, к сожалению, не выбирают: кого мне подсунули, тем я и пользуюсь. Он был первый, кто попался в поле зрения системы наведения. Да и не важно это в конце концов. Прощайте, Седьмой, прощайте, оруженосец. Цель вам понятна?

      – Это раньше были цели, – проворчал Такэда меланхолически. – Теперь все больше – мишени…

      – Понятна, – сказал Сухов со вздохом, покачал головой. – Мой сын – Избавитель… никогда бы не подумал! Справится ли он? Даже в двенадцать лет он будет всего лишь мальчишка…

      – Мы поможем ему, – сказал Такэда, кладя ему руку на плечо.

      Курьер молча поклонился им и, не оглядываясь, зашаркал к выходу. Из прихожей донесся его надтреснутый голос:

      – Желаю удачи, земляне…

      Стукнула дверь, стало тихо.

      Двое в комнате, знавшие цену Пути, вслушивались в тишину и молчали.

      ГЛАВА 1

      С высоты королевского холма – Рувы, где некогда жили правители Мадагаскара, открывался великолепный вид на раскинувшийся внизу Антананариву. В самом центре малагасийской столицы, занимающей плоскую низину, располагалось священное озеро Ануси с удивительного – сиреневого цвета водой, отражавшей краски цветущих вокруг раскидистых джакаранд. Посреди озера возносился в ослепительно голубое небо обелиск малагасийцам, погибшим в двух мировых войнах. За озером начинались жилые кварталы, блестевшие стеклом и серибристым металлом крыш, и ажурные скелеты строящихся небоскребов. Вокруг озера, насколько хватало глаз, по склонам красных холмов и среди выходов черных базальтов теснились кварталы старого Антананариву, в которые вливались неестественно яркие изумрудно-зеленые островки рисовых полей.

      В отличие от большинства африканских столиц Антананариву, или Тана, как называли город сами аборигены, избежал космополитического влияния колониальной архитектуры и сохранил свое национальное обаяние и колорит. Его петлявшие по пригоркам улицы были застроены разноцветными каменными домами, узкими, но высокими, похожими больше на своеобразные скворечники. Чтобы летом уберечься от африканской жары, а зимой – от антарктических ветров, окна в них специально делают узкими, как щели. А чтобы скатывающиеся с холмов после частых тропических ливней потоки