Избавитель. Василий Головачев

первый век, время зачисток миновало.

      Спецназовец коротко ударил его кулаком в подбородок… и провалился вперед, сделав два шага по инерции и улегшись лицом в дорожную пыль.

      Его сослуживцы, волокущие избитых ингушей, остановились.

      Стало тихо.

      Ростислав, прихрамывая, отмахиваясь прямой ссохшейся рукой, перешел улицу.

      – Не желаете объяснить народу, что происходит, милостивый государь?

      Одутловатый командир спецназа опомнился, сверкнул глазами.

      – Взять его!

      Двое верзил отпустили старшего Хосроева, бросились на Светлова и один за другим отлетели к забору, едва не сломав штакетник, тяжело рухнули на дорогу.

      Глаза мужчины в штатском сузились. Он сунул руку за борт пиджака, сделал шаг вперед.

      – Ты на кого руку поднял, хромой?! Я ж тебя!..

      – Не пугай, губошлеп, – махнул здоровой рукой Ростислав. – Я и хромой из тебя говядину сделаю. Чем провинились эти люди? За что вы с ними так грубо?

      – Застрелю, падла! – выдохнул спецназовец, державший младшего Хосроева. – Мордой в землю, быстро!

      Светлов покосился на него, с печальной снисходительностью качнул головой.

      – Классные кадры готовятся на родине моей. Давай стреляй, засранец, только потом ведь не отмоешься.

      Командир группы дернул щекой, посмотрел на своего подчиненного.

      – Подожди, сержант. – Повернул голову к Светлову. – Кто ты такой, инвалид? Документы есть?

      – Зайдешь по-хорошему в дом – покажу. Капитан Светлов, рэкс ГРУ. Бывший, разумеется. Ну, а теперь и ты представься по форме.

      Одутловатый несколько остыл, махнул рукой своим подчиненным, намеревавшимся довести дело до конца – скрутить обидчика и поломать ему парочку ребер.

      – Капитан Корецкий, Калужский ОМОН. Эти люди обвиняются в краже, так что не вмешивайся, рэкс, тебе же дороже обойдется.

      – Кто их обвиняет в краже?

      – Местные жители. У твоих соседей пропали настенные часы, швейная машинка и десять метров полиэтиленовой пленки.

      – Это у кого пропали? Не у Коли Бережного случайно? Он же алкоголик, тянет из дома, что попадется, продает и пропивает.

      – Я ему сейчас!.. – рванулся к Светлову омоновец, которого он уронил самым первым.

      Ростислав не двинулся с места, обманчиво расслабленный с виду и угрюмо спокойный.

      – Отставить, Лукьяненко! – буркнул командир ОМОНа, посмотрел на ингушей, на их зареванных женщин, на Светлова. – Ты ручаешься, что они не воровали? У меня санкция прокурора.

      Ростислав помолчал, решая, стоит ли рисковать, давать слово, за которое придется потом отвечать. Вспомнил ликвидацию Сатаны-Басхадова и других чеченских, ингушских, дагестанских и арабских бандитов, хотел было отказаться, но встретил тоскливо-обреченный взгляд Хосроева и неожиданно для себя самого проговорил:

      – Ручаюсь. Им нет смысла воровать, на них же первых и укажут.

      – Вот и указали. Смотри, капитан, с тебя спрошу, если что выяснится.

      Капитан