Слова сияния. Брендон Сандерсон

сердитые взгляды. Но, буря свидетельница, на этот раз он не был виноват. Данлан стоило бы следить за тем, что она говорит подругам…

      Оружейник поставил перед Адолином латные ботинки, и он ступил в них, ощущая, как пластины брони смыкаются друг с другом. Оружейники быстро закрепили поножи и двинулись выше, заковывая его в необычно легкий металл. Вскоре остались только латные перчатки и шлем. Юноша присел, сунул руки в лежавшие по бокам перчатки, разместив пальцы по местам. Осколочный доспех, как обычно, странным образом сжимался сам по себе, точно небесный угорь, обвивающий крысу, и вскоре его запястья охватила тугая, но удобная броня.

      Он повернулся, чтобы взять шлем у последнего оружейника. Им был Ренарин.

      – Курицу ел? – спросил Ренарин, когда брат взял у него шлем.

      – На завтрак.

      – А с мечом поговорил?

      – Целую речь толкнул.

      – Мамина цепочка в кармане?

      – Трижды проверил.

      Навани скрестила руки на груди.

      – Все еще держитесь за эти глупые суеверия?

      Братья одарили ее неласковыми взглядами.

      – Это не суеверия, – возразил Адолин, и одновременно с ним Ренарин произнес:

      – Тетушка, это просто наудачу.

      Она закатила глаза.

      – Я уже давно не участвовал в официальной дуэли, – добавил Адолин, надевая шлем с открытым забралом. – Не хочу, чтобы что-то пошло не так.

      – Глупости, – упрямо заявила Навани. – Верь во Всемогущего и Вестников, а не в то, правильную ли пищу ты ел перед дуэлью. Вот же буря! В следующий раз я узнаю, что ты поверил в тайленские Стремления.

      Адолин и Ренарин переглянулись. Его маленькие ритуалы, скорее всего, не помогали одерживать победу, но… зачем рисковать? У каждого дуэлянта свои капризы. И его собственные пока ни разу не подвели.

      – Наши телохранители совсем не рады происходящему, – негромко заметил Ренарин. – Только о том и говорят, как тяжело будет тебя защищать, когда кто-то размахивает осколочным клинком.

      Адолин опустил забрало. Оно затуманилось по краям, становясь на место, и сделалось прозрачным, так что вся комната была ему видна. Он ухмыльнулся, полностью уверенный в том, что Ренарин не видит его лица.

      – Так жаль, что я лишил их возможности нянчиться со мной.

      – Почему ты так любишь над ними издеваться?

      – Не люблю телохранителей.

      – У тебя и раньше были охранники.

      – На поле боя, – уточнил Адолин.

      Когда за ним повсюду таскались сопровождающие, это ощущалось совсем иначе.

      – Тут есть что-то еще. Не лги мне, брат. Я слишком хорошо тебя знаю.

      Адолин изучил Ренарина, чьи глаза за стеклами очков были такими серьезными. Его младший брат почти все время выглядел слишком мрачным.

      – Мне не нравится их капитан, – признался Адолин.

      – Почему? Он спас отцу жизнь.

      – Просто он меня беспокоит. – Адолин пожал плечами. – Что-то с ним не так. Оттого я и становлюсь подозрительным.

      – По-моему,