Assassin's Creed. Кредо убийцы. Кристи Голден

же миниатюрными королем и королевой.

      Риккин услышал цоканье высоких каблуков по мраморному полу и спокойный, четкий голос:

      – Работа Франсиско Риси. Картина называется «Аутодафе на Пласа-Майор в Мадриде». Это событие произошло в тысяча шестьсот восьмидесятом году.

      Он обернулся.

      Эллен Кэй, председатель совета директоров и глава совета старейшин. Стройная, почти одного с ним роста и возраста, она была одета в темно-синий деловой костюм, элегантный и вместе с тем консервативный, и шелковую блузку кремового цвета.

      – Мне кажется, королева Изабелла изображена здесь слишком молодой[6], – колко заметил Алан Риккин.

      – Тысяча четыреста девяносто первый год был более важным для нас, – сказала Эллен, оставив без внимания его попытку пошутить. – Это год войн, религиозных гонений… и момент, когда отец Торквемада был близок к Яблоку Эдема, как никто из ордена.

      Риккин подошел ближе, и она едва заметно улыбнулась.

      – Как ваши дела, мой друг? – с теплотой в голосе спросила Эллен.

      Он склонился и поцеловал ей руку.

      – Отлично, ваше превосходительство, – с улыбкой ответил Риккин. – Но думаю, вы вызвали меня из Мадрида не для того, чтобы поговорить о живописи, пусть и прекрасной.

      Разумеется, он был прав в своих предположениях. Эллен Кэй не любила ходить вокруг да около и поэтому сразу перешла к делу, заговорив резким, но вместе с тем как бы слегка извиняющимся тоном:

      – На следующей неделе состоится совет старейшин, и ваш проект будет упразднен.

      Улыбка сошла с лица Риккина, в груди у него похолодело. «Абстерго» работал над этим проектом не один год – десятилетия. С рождения Софии. Но только в последние несколько лет они смогли совершить прорыв в технологиях и начали продвигаться вперед семимильными шагами, сметая на пути к заветной цели все барьеры.

      – Тридцать лет достаточно для бесплодных мечтаний, – неумолимо продолжала Эллен. – Мы считаем, что три миллиарда, выделяемые для проекта ежегодно, можно использовать более рационально.

      Она ничего не поняла.

      Риккин заговорил в ответ, и голос его звенел металлом:

      – Три миллиарда ничто по сравнению…

      – Мы уже победили.

      Риккин недоуменно посмотрел на нее:

      – Простите?

      – Сегодня людям не нужны гражданские свободы, – пояснила Эллен. – Сейчас их интересует исключительно уровень жизни. Свобода потеряла для них свою ценность. Они удовлетворены тем, что есть.

      Риккин заговорил вкрадчиво и предостерегающе:

      – Я даже боюсь предполагать, сколько наших предков совершали такую же ошибку, самодовольно восседая на тронах, пока первый же голос протеста не свергал их.

      Пришла очередь Эллен растеряться. Она не привыкла к возражениям. Риккин тем временем продолжал:

      – Угроза остается, пока существует свобода воли. В течение многих столетий мы пытаемся с помощью религии, политики, а сейчас – культа потребления искоренить инакомыслие.

      Его

6

Годы жизни королевы Изабеллы Кастильской – 1451–1504.