Чудовище без красавицы. Дарья Донцова

и умывание, я вытянулась на кровати, закрыла глаза и, чувствуя, как гудят ноги, начала медленно проваливаться в зыбучий песок сна.

      Бум! – донеслось из-за двери. Пол задрожал, создалось впечатление, что кто-то швырнул на пол мешок с цементом. Послышались чьи-то возгласы. Недоумевая, что могло случиться, я выскочила в коридор, добежала до кухни и увидела Филю, лежащего на полу в руинах раскладушки. Рядом стояли причитающие в голос Томуська и Лерка.

      – Боже, ты ушибся! – восклицала подруга.

      – Такой тяжелый день, – ныла Парфенова, – я только задремала, ну какого черта ты меня разбудил!

      – У этой складной штуки дно разорвалось, – удрученно пробормотал ветеринар. – Не понимаю отчего!

      – Оттого, – пояснила злобно Лерка, – что ты весишь, как былинка, сто пятьдесят килограммов.

      – Всего сто двадцать, – уточнил Филя, – ну да не беда, на полу посплю. Уж извините, завтра куплю вам другую раскладушку.

      – Не надо, – отмахнулась я, – эта давно на помойку просилась!

      – На пол нельзя ложиться просто так, – бормотала Тома, – можно застудиться насмерть. Давайте снимем с антресолей матрас.

      – Он у Лерки на диване, – напомнила я.

      – Даже и не думайте, – взвизгнула Парфенова, – я не могу спать на жестком.

      – Ничего, ничего, – кряхтел Филя, вставая на ноги, – не беда, не надо никакой подкладки, подстелю свое зимнее пальто, оно толстое, и всех делов!

      Болезненная дружелюбность мужика взбесила меня до белых глаз. Чувствуя, что невероятная злоба сейчас вырвется наружу, как пар из скороварки, я, стиснув зубы, чтобы не дай бог не сказать окружающим то, что о них думаю, чеканным шагом сходила в комнату, сбросила прямо на пол Леркино одеяло, подушку и простыню, стащила матрас, принесла его в кухню и увидела всю компанию, сидящую на корточках в углу.

      – Вы собрались нести яйца? – окончательно озверела я, слушая, как часы в кабинете у Семена торжественно бьют три часа.

      Господи, покоя в этом доме никогда нет, и куда подевались наши мужья?

      – Тише, – прошептала Тома, поворачивая ко мне бледное личико. – Дюшка рожает.

      Матрас вывалился у меня из рук. Не понос, так золотуха.

      – Ничего, – бодро заверил Филя, – справимся. Несите сюда электрическую грелку, чистую простыню, кипяченую воду…

      Мы с Томуськой забегали, словно тараканы, вспугнутые ярким светом, Лерка плюхнулась на стул и заныла:

      – О, какой стресс, мое сердце может не выдержать такого испытания…

      – Заткнись, – велела я.

      Но Парфенова только пуще завелась, услыхав мой сердитый тон.

      В семь утра мы стали обладателями двенадцати щенков, здоровых и бойких.

      – Куда нам столько? – растерянно поинтересовалась Тома, глядя, как новорожденные, отпихивая друг друга, сосут мать.

      – Так потопить можно, – с жестокостью селянина ответил Филя. – Двух оставить, а остальных в сортир.

      – Нет! – заорали мы с Томкой.

      – Дело хозяйское, – спокойно согласился ветеринар и отправился в ванную