Ангелы не бросают своих. Татьяна Шипошина

пачку маргарина…

      – А деньги у тебя есть?

      – Есть!

      И тут…

      Андрейка раскрыл ладонь… Вот листик, исписанный мамой… А где же сто рублей?

      Андрейкино сердце застучало часто-часто. Он полез в карман шортов… в другой карман… зачем-то заглянул за ворот футболки…

      Деньги исчезли.

      – Мальчик, не задерживай очередь, – проворчали сзади.

      – Иди поищи, – сочувственно произнесла продавщица. – Может, где-то в магазине обронил. Сколько у тебя было денег?

      – Сто рублей, – пробормотал Андрейка.

      – Граждане, никто ста рублей не находил? – громко спросила продавщица.

      Граждане засуетились и стали смотреть себе под ноги.

      Нет. Никто ничего не находил. Опустив голову, Андрейка отошел от прилавка.

      Проделывая только что пройденный путь в обратном направлении, он, конечно, еще на что-то надеялся. А вдруг!

      Вдруг его сто рублей лежат на полу магазина… или на ступеньках… или на переходе… или возле светофора… или на улице… или возле музыкального магазина…

      Так Андрейка снова оказался около музыкального магазина. Обычно на обратном пути он уже не заходил сюда. Потому что тяжело тащить полный пакет, и вообще…

      Возле музыкального магазина ста рублей тоже не нашлось.

      Всё. Больше у Андрейки не оставалось надежды найти пропажу. Где-то там, в глубине души, он понимал, что потерять деньги мог только здесь, когда дирижировал оркестром…

      Может, ветер унес сторублевую бумажку в далекие края, а может быть, кто-то из прохожих подобрал ее и теперь, радуясь находке, покупает себе булочки и конфеты…

      Не в силах двинуться дальше, Андрейка присел на ступеньку возле входа в музыкальный магазин.

      Очень, очень обидно. Ох, как обидно, как жалко!

      Знал Андрейка, что он потерял не просто сто рублей. Он потерял «посчитанные» сто рублей. Значит, хлеб и молоко придется покупать только завтра. А уж о конфетах можно и вовсе забыть…

      «Как мама расстроится!» – подумал Андрейка и чуть не заплакал.

      Он бы и заплакал, но тут в его голове совершенно неожиданно зазвучала музыка. Тоненько и мягко запела труба…

      Может быть, и не труба. Может быть, флейта или гобой. Андрейка ведь не знал названий инструментов.

      Вернее, знал, но не все. Тем более он не представлял, как звучит каждый из них. Он называл про себя этот мягкий звук «трубой номер 2». «Труба номер 1» звучала звонко, а эта – словно пела.

      Инструменты сочувствовали Андрейке. Они начали выводить для него мелодию потери.

      Вот тут Андрейка не выдержал и заплакал. Как маленький, размазывая по щекам слезы.

      Глава 3

      Люди шли по улице мимо Андрейки, никто не обращал на него внимания. И тут…

      Музыка прервалась. От грохота.

      Рядом загрохотало, затарахтело, завоняло бензином и еще чем-то, и через мгновение над Андрейкой что-то нависло – большое, черное, все в металлических заклепках. Из кожи и заклепок торчала рыжеватая борода, а между бородой и черной банданой поблескивали