Продюсер. Павел Астахов

или на частной вечеринке, звонил из шикарного бутика:

      – Кирочка, миленький, тут такой классный свитерок в бутике на Новинском, а у меня не хватило денежек… – тут же трубка передавалась менеджеру, и Кириллу открывался очередной кредит.

      Иметь своим клиентом, безусловно, талантливого, обворожительного и безгранично обаятельного Кирилла Фарфорова мечтали все торговцы модным счастьем. Причем не только столицы. Ему отпускали в долг вещи, одежду, обувь, аксессуары, украшения под честное слово, которое, кстати, он всегда держал, по всей стране и даже в Майами и Ницце, где он регулярно отдыхал и также часто работал.

      По сути, Фарфоров был уже мировой величиной, которая не вмещается в рамки обычного представления о певце или шоумене. Пожалуй, он достиг всего, но в душе был одинок. Пройдя сложный, тернистый путь к вершине славы и умудрившись удержаться на ней, несмотря на несколько удачно созданных его противниками и конкурентами скандалов, Фарфоров видел свое предназначение в более высокой миссии, чем банально развлекать публику.

      У него было две заветные мечты. Первая – стать богатым. Но не просто богатым. Он не хотел быть миллионером. Он уже был им. Его состояние насчитывало двадцать два миллиона долларов, которые он изредка с удовольствием пересчитывал. Но состояние не хотело увеличиваться. Он достиг того состояния, когда все, что он зарабатывал, тратилось ровно в таком же размере. А ему для счастья нужно было даже не сто миллионов, а миллиард. Хотя сто миллионов сразу его тоже вполне бы устроили.

      Вторая мечта была более высокой и от этого еще более тайной. Он серьезно думал о том, как стать президентом Румынии. Это не было бредом или глупой фантазией. Кирилл по матери действительно имел румынские корни и тайно готовился к этой высокой миссии. Оставалось одно – сменить фамилию на Фарфоряну и, наконец, принять румынское гражданство.

      Проша и Федя выпили по дежурному коктейлю и, волнуясь, ждали появления своего кумира, покровителя и гения. На большее денег сегодня, как, впрочем, и вчера, и неделю назад, и завтра, не было и не будет. Зажав пустые стаканы, они продолжали пытаться рассмешить друг друга давно устаревшими бородатыми анекдотами. А Кирилл все не появлялся.

      – Он же обещал прийти. Почему нет-то? – не выдержал Федя.

      – Ой, ну он всегда такой необязательный… – махнул рукой Проша. Затем приблизился к Федору и зашептал: – А ты знаешь, что он тут творил накануне убийства Иосифа Давыдовича?

      – Нет. Я слышал кое-что от мальчиков, но они тоже не присутствовали. А что он делал? Расскажи, Прохор!

      – Слушай. Первого числа у него со Шлицем была встреча по поводу очередного конкурса «Звезды года». И Киря требовал посадить его в жюри. А Иосиф смеялся сперва. Потом Фафа его уже начал доставать капитально. Погнал, что не будет тогда вести «Звездный конвейер» и вообще продюсировать проекты шлицевские.

      – Вау! Круто заехал! А что Иосиф Давыдович?

      – Он, как всегда, замолчал. Выслушал Фафу и говорит