Странник поневоле. Борис Долинго

к двери, непроизвольно сделав шаг к Богдану.

      – Кого ты… – начал латыш, тыча пистолетом в сторону входной двери и на секунду отвернувшись от Богдана: второй звонок телефона ещё не успел прозвенеть, всё произошло очень быстро.

      В тот же миг баллончик оказался в левой руке Богдана.

      Позже, уже спокойно размышляя над своим везением, Богдан подумал, что Ингвар Янович, видимо, решил, что позвонили в звонок на входной двери.

      – …ждё…? – продолжил латыш, вновь поворачиваясь к Богдану.

      Почти в этот же момент прозвучал новый звонок, но конец фразы гостя с шипящим «…шь» захлебнулся в тугой струе едкого аэрозоля, ударившего в лицо.

      Латыш вскинул руки к глазам, и Богдан прыгнул вперёд, врезаясь в Ингвара Яновича левым плечом. Удар получился даже слишком сильным: латыш стоял без достаточного упора, кроме того, он не видел момент броска и не был готов к нему.

      Богдан покатился по ковру, кашляя от аэрозоля, который тоже вдохнул, а Ингвар Янович опрокинулся назад, пробил затылком стеклянную дверцу серванта и, круша полки, фужеры и чашки, свалился на пол. Пистолет отлетел в сторону.

      Превозмогая боль в повреждённой руке, Богдан вскочил и схватил оружие. Однако это было уже лишнее в данный момент, поскольку Ингвар Янович лежал без движения. Из нескольких порезов на лице и голове у него текла кровь.

      Телефон в коридоре продолжал звонить, потом перестал.

      Тяжело дыша и отплевываясь, Богдан принёс с кухни длинный кусок прочной бельевой веревки. Связав Ингвару Яновичу руки и ноги, он посадил его у разбитого серванта и только после этого проверил пульс.

      Пульс был. Богдан посмотрел на подтёки крови на голове гостя и сказал вслух:

      – Ладно, не подохнешь.

      Открыв дверь на балкон, чтобы проветрить комнату, он подошёл к столику, налил коньяка и залпом выпил, скривившись. Затем принес из кухни коробку, где держал йод, бинты и всякие аптечные мелочи.

      – Когда он начал обрабатывать раны, Ингвар Янович застонал.

      – Больно? – участливо спросил Богдан, но латыш, если гость Богдана являлся латышом, в чём уже приходилось сильно сомневаться, ещё не пришёл в себя настолько, чтобы связно отвечать.

      Закончив перевязку и наложив на более мелкие порезы пластырь, Богдан обыскал самого Ингвара Яновича и его портфель.

      В портфеле и в карманах гостя обнаружилось почти тридцать тысяч денег советскими рублями, три тысячи двести долларов США, а также несколько паспортов, причем не все советские. Кроме того, там имелись разные довольно обычные мелочи и несколько весьма странных предметов: две плоские коробочки размером с пачку сигарет, только тоньше, фонарик толщиной с карандаш, но очень мощный – такого Богдан никогда не видел, и пять сплюснутых по оси цилиндриков. После некоторого раздумья Богдан понял, что цилиндрики вставляются в рукоятку пистолета и, по-видимому, представляют собой запасные обоймы.

      Он сунул цилиндрики в карман, после чего занялся детальным изучением оружия. Оно было гораздо легче