Рейдер. Павел Астахов

вы?» – думал Артем о невидимом противнике.

      Он чувствовал эту столичную хватку, но видел, что и без местных тоже не обошлось.

      – …и я бы пошел на рынок, если бы Батраков не спас, – в голосе Прошкина зазвучал стыд, – платил нормально. Акционером сделал…

      – И?

      – Но я – не герой! Я и не могу, как Пахомов, запереться и отстреливаться до последнего патрона!

      Павлов с недоумением посмотрел на зама по науке.

      – Какой Пахомов? Что за стрельба?

      – А разве вам не рассказали? – удивился Прошкин, – Пахомов, наш особист, бывший «афганец», заперся в спецчасти и начал палить… прямо по рейдерам.

      – Бывший «афганец»? – насторожился Артем.

      Он знал одного «афганца» Пахомова.

      – Ну да, – подтвердил Прошкин, – бывший офицер КГБ, звания не помню.

      Лицо Артема непроизвольно растянулось в улыбке.

      – Бывший… – пробормотал он. – В этой конторе «бывших» не бывает.

      – А вы что… его знаете?

      Павлов задумчиво хмыкнул:

      – Был у меня знакомый с такой фамилией.

      Впереди показался синий дорожный знак с надписью «Тригорск», и Павлов повернулся к ученому:

      – Скажите, а что… этот Пахомов… он так и сидит в своей спецчасти и держит оборону?

      – Ага, – кивнул Прошкин, – и, насколько я его знаю, добровольно он оттуда не выйдет.

      «Это точно… – подумал Артем. – Насколько его знаю я…»

      Воспитатель

      Петр Петрович устал и охотнее всего отправился бы домой отсыпаться, но он должен был дождаться новостей из Тригорска.

      – Наши союзники и опора – закон и государственный аппарат, – прошелся он по кабинету.

      Сотрудники замерли. Шеф, как всегда, мыслил парадоксами.

      – Или, что то же самое, несовершенные законы и продажные чиновники, – пояснил Спирский.

      Чуть было не подумавшие, что шеф заговаривается, «студенты» с облегчением рассмеялись, а Петр Петрович раскинул руки в стороны, словно указывая, где стоит непродуманный закон, а где – продажный чиновник.

      – Мы следуем первым и обращаемся ко вторым.

      Сотрудники превратились в слух, и не потому, что побаивались шефа; просто Петр Петрович иногда действительно открывал им глаза на жизнь, как она есть.

      – Беда в том, что, пока вы учились, кооператоры превратились в олигархов. Захватили ресурсы и теперь плевать хотели и на закон, и на государство.

      Спирский победно оглядел своих «вассалов».

      – Но мы-то с вами юристы! Кому, как не нам, навести порядок в зажравшемся российском бизнесе?! Научить их уважать закон и страну!

      – Вы хотите сказать, что мы помогаем закону и стране? – снова вылез вперед хлопающий рыжими ресницами по конопатым щекам парнишка.

      Спирский усмехнулся.

      – Толик, – повернулся он к Блинкову, – дай-ка нам статистику.

      Зам по правовым вопросам кивнул и с невозмутимым, даже несколько ленивым видом открыл свое вечное