Прекрасная стерва (сборник). Кристина Лорен

было так невыносимо тихо!»

      Первое время я спала в рубашке Беннетта. Когда же из ткани выветрился его запах, я стала ездить к нему домой. Усаживалась в широкое кресло перед панорамным окном, смотрела на озеро и думала: «Что сейчас делает Беннетт? Способен ли он скучать по мне хоть вполовину так же сильно, как я скучаю по нему?». Раньше, читая или слушая о подобных поступках тоскующих в разлуке женщин, я только усмехалась. Я сама была уверена, что командировка возлюбленного дает возможность как следует выспаться и побездельничать.

      Но Беннетт каким-то непостижимым образом сумел заполнить собой всю мою жизнь. Наши отношения не изменили его характер. Беннетт по-прежнему был чудовищно упрям и взбалмошен, и мне нравилось, что он остался прежним, несмотря на то что теперь мы были вместе. Со мной он обращался как с ровней. Я знала: дороже меня у него никого нет; и все-таки он не делал мне поблажек. За это я любила его только сильнее.

      Я поставила тарелки с пастой на обеденный стол, покосилась на Беннетта. Он кромсал помидоры, бурча себе под нос.

      – И чем это мы так недовольны? – поддразнила я.

      – Тем самым, – последовал ответ.

      Он отвлекся от салата и, прежде чем выдвинуть мой стул, шлепнул меня по заду. Затем налил нам вина и уселся сам. Под его внимательным взглядом я сделала глоток. Беннетт следил, как приоткрываются мои губы. Нежная улыбка возникла в уголке его рта, но он не дал себе расслабиться. Чуть встряхнувшись, Беннетт вдруг спросил:

      – Кстати, как дела у Сары?

      Сара Диллон закончила магистратуру одновременно со мной. Сначала она работала в «Райан Медиа Групп», потом перешла в другую компанию. Сара числилась среди моих лучших подруг, Беннетт предлагал ей должность финансового директора в нашем подразделении в Нью-Йорке, однако Сара не пожелала оставить родных и жизнь, которую вела в Чикаго. Беннетт не обиделся, конечно; просто открытие офиса близилось, а у нас до сих пор не было достойной кандидатуры на эту важную должность. Беннетт тревожился.

      С Сарой я разговаривала не далее как утром. Ее мудак-жених угодил в светскую хронику. Его застукали целующимся с какой-то женщиной. И, похоже, Сара наконец-то поняла то, что всем остальным было очевидно уже не первый год: Энди – бабник и лжец.

      – Сара держится, – ответила я. – Энди по-прежнему уверяет, что его подставили. Фамилия этой женщины что ни день появляется в желтой прессе. Но ты же знаешь Сару. Она не терпит давать повод для жалости. Хотя очень страдает.

      Беннетт подумал с минуту.

      – Думаешь, она теперь порвет с Энди?

      – Трудно сказать. Они начали встречаться, когда ей двадцать один стукнуло. Если Сара до сих пор с ним не порвала, может, она и всю жизнь с ним проведет.

      – Жаль, я не проучил Энди месяц назад. Этакий сукин сын.

      – Я говорила с Сарой насчет Нью-Йорка. Но ты ведь знаешь, какая она упрямая.

      – Упрямая? Не понимаю, как вы с ней вообще ладите.

      Я метнула в Беннетта помидорку черри.

      Дальше мы говорили о работе, об аренде нового