Мисс Ведьма. Ева Ибботсон

глядеться, однако вместо отражения их собственных уродливых физиономий зеркала показывали импозантную внешность Арримана: грозно сверкающие глаза, нос с благородной горбинкой и великолепные усы. Более того, зеркала демонстрировали, чем занят могущественный чародей в ту или иную минуту, дабы ведьмы ознакомились с привычками Арримана и примерно представляли, какая жизнь ожидает их в Мрачингтоне в случае победы.

      – Какой мужчина! – восхитилась Нора Горлодрай.

      – Тебе все равно не победить. Конкурс выиграю я! – решительно заявила Нэнси.

      – Ох, я тоже не прочь выйти за эдакого молодца, – пробормотала Этель Коробс. – На конкурсе наколдую овцам вертячку, а коровам – вспученное брюхо.

      Мейбл Бряк с жалостью улыбнулась, глядя на товарок. Куда им до нее, ведь она дочь русалки. Можно считать, победа у нее в кармане. «Мейбл Канкер, Чародейка Севера». Звучит неплохо.

      – А я-то все печалилась, что мой бедный муженек давно в гробу, – проскрипела матушка Кровохлебка. – Зато теперь тоже поучаствую в состязаниях.

      – Ты? – близнецы Горлодрай чуть не задохнулись от возмущения. – Да ты еле ноги волочишь, перечница старая!

      – А хоть бы и так, – согласилась матушка Кровохлебка, – разве мало среди мужчин охотников до зрелых дам? Вот погодите, сделаюсь опять молодухой, всем вам жару задам! Только бы заклинание вспомнить.

      Белладонна робко приблизилась и забрала одно из двух оставшихся зеркал, что поблескивали на камне. Арриман как раз снимал оленьи рога; огромные лапы Лестера разматывали клейкую ленту. Чародей выглядел усталым и разочарованным. Погладить бы его сейчас по голове и утешить…

      – А ты чего тут ошиваешься? – зыркнула на Белладонну Мейбл Бряк. – Тебе уж точно победа не светит.

      – То-то смеху было бы! Розы на снегу, птичьи трели, ха! – осклабилась Нора Горлодрай.

      Белладонна ничего не сказала в ответ. Молча помогла собрать корзинки, отнесла в прицеп ведерко с Дорис, почесала хрюшку Этели Коробс, но не села в автобус вместе с другими ведьмами. Хотя дорога до Тодкастера была долгой, а ночь – темной, Белладонну это не пугало. Больше всего сейчас ей хотелось остаться одной.

      Она тихонько сидела на камне – том самом, где несколько часов назад горделиво стоял он, – и глядела в зеркальце, как вдруг тоненький голосок сердито пропищал ей в ухо:

      – По-моему, ты просто размазня. Размазня и трусиха.

      Вздрогнув, Белладонна выпрямилась, но в следующий миг осознала, что писклявый голос – вовсе не человеческий, а мышиный, и доносится он из ее собственных волос.

      – Бесхребетное создание, вот ты кто, – продолжала летучая мышь. – Хоть бы попробовала, а? В любом случае, ты ничего не теряешь.

      – Глупости, – возразила Белладонна. – Сама прекрасно знаешь, мне не удается даже простейшее заклинание – сделать так, чтобы у кого-нибудь изо рта сыпались лягушки.

      – Все мы меняемся, – заметило крохотное существо. – Взять хотя бы мою тетушку Кривозубку, уж такая бестолковая