Всадник для дракона. Александра Лисина

жил. Ни лап, ни хвоста – только тьма и собственный голос, звуки которого очень быстро начинают раздражать».

      Я зажмурилась, чтобы солнце не так ярко светило в глаза, и зарылась пальцами в шелковистую траву. Погода на острове милорда Эреноя всегда была ясной и теплой, так что с его молчаливого разрешения мы проводили тут гораздо больше времени, чем в Школе.

      – Ты в последние годы сидел в картине и мог хотя бы чувствовать. А там вообще ничего не ощущается, и это здорово угнетает.

      «Понимаю».

      – Зато я ничего не понимаю, – снова вздохнула я и, перевернувшись на бок, уставилась на развалившегося чуть поодаль дракона. – Эх, если бы лорд Эреной соизволил объяснить, зачем это надо! Но он, как всегда, считает, что я сама должна догадаться. А я опять туплю.

      Рэн, потянувшись всем телом, сладко зевнул.

      «Ты несправедлива к себе – за несколько месяцев у тебя получилось достичь того, чему многие инкубы учатся по нескольку лет. Ты стала сильнее. Тебя сложнее застать врасплох. И даже защита уже не похожа на решето, как первое время».

      – Лорд Эреной все равно пробивает ее на раз, – поморщилась я, после чего неохотно поднялась и, присев на подставленную лапу, уставилась в мудрые, все понимающие глаза. – Ну что я делаю не так, Рэн? Что я должна увидеть?

      «Это всего лишь упражнение, Хейли. Отдохни, успокойся, а потом попробуй снова. Помнишь, как ты с камнем мучилась?»

      Я невольно улыбнулась.

      Да, в тот раз я больше седмицы провозилась, прежде чем сообразила, как заставить его двигаться. Но тогда я понимала, чего от меня хотят. А теперь не требовалось ни представлять, ни думать, ни пытаться воздействовать на окружающий мир, и это потихоньку подводило к мысли, что процесс моего обучения вернулся на то же место, с которого начался.

      – Мне очень трудно ничего не делать, – призналась я, подтянув ноги к груди и обхватив их руками. – Когда видишь, к чему стремиться, то волей-неволей ищешь пути решения, стараешься, размышляешь. И даже если цель кажется недостижимой, рано или поздно ты все равно до нее доберешься. А я уже который день топчусь на месте и, что самое ужасное, не знаю, в каком направлении двигаться!

      «А что ты видишь, когда закрываешь глаза?»

      – Темноту.

      «И все?»

      – Да, – печально кивнула я. – Как будто снова оказываюсь в той комнате с пирамидой. Только никакой пирамиды там уже нет, да и свет включить не удается.

      «Откуда ты знаешь, что это именно комната?»

      – Я чувствую, что там есть стены. Но всякий раз, когда пытаюсь до них дотянуться, у меня ничего не получается.

      «Тебя что-то ограничивает?» – полюбопытствовал дракон, снова прикрывая веки.

      – Нет. Я могу двигаться, но стоит мне только пройти определенное расстояние, как комната начинает перемещаться. И стены уплывают ровно на столько шагов, сколько я сделала, будто меня привязали к центру невидимыми веревочками.

      Рэн задумчиво выпустил из ноздрей белое облачко дыма.

      «Там есть кто-нибудь еще?»

      – Нет, – покачала я головой. – Считай, то же самое состояние покоя, только я порхаю не снаружи, а внутри собственной головы. И темнота в ней похожа на очень плотный туман – издалека вроде кажется густым как кисель, а если тронуть – в руке пусто.

      «Кажется, теперь я понимаю, почему люди все время говорят: чужая душа – потемки».

      – Еще неизвестно, какой мрак живет в тебе, – хмыкнула я, легонько хлопнув ладонью по могучей лапе. – Но даже если моя душа темная, как бабушкин чулан, уж представить я могу что угодно. От дерева до какой-нибудь зверушки.

      «Молодец, – ехидно отозвался Рэн, а потом неожиданно посерьезнел: – Вот и представляй дальше. Даже если это совсем не то, что хотел Кай, все равно хорошая практика. Да и скучно не будет».

      – Я уже пыталась – картинки расплываются. Надо все время держать фокус внимания, чтобы они не таяли, а это довольно тяжело.

      «Сложное – сделать так, чтобы картинка стала подробной, детальной, почти настоящей».

      – Это ж сколько времени надо над ней просидеть! – ужаснулась я. – И для чего, скажи на милость, тратить столько сил?

      «Во-первых, лишний раз потренируешься в работе с «эрья». Во-вторых, приобретешь новый навык. В-третьих, станешь точнее воспроизводить мелкие детали, без которых картина получится недостоверной. В-четвертых…»

      Я примиряюще выставила руки:

      – Ладно, убедил! Как думаешь, если я свою темноту немного раскрашу, лорд Эреной не будет против?

      Дракон ненадолго задумался.

      «Он тебе что-нибудь запрещал?»

      – Нет, – призналась я.

      «Предупреждал или говорил чего-то остерегаться?»

      – Мне просто было велено сидеть и смотреть вглубь себя.

      «Значит, ты в своем праве. Кстати, что именно ты собралась рисовать?»

      – Пока не решила, – улыбнулась я, когда дракон заинтересованно наклонил