Простушка. Лгу не могу. Коди Кеплингер

а я, Сонни, просто стерва.

      Но он ничего не сказал. Лишь покачал головой, отвернулся и что-то пробормотал. Не думаю, что его слова предназначались для моих ушей, но я их услышала.

      – Ты недостаточно хороша для нее.

      Мои руки под партой сжались в кулаки:

      – Да? – вырвалось у меня. – И ты тоже.

      Тут в класс вошел мистер Бакли и лишил Райдера возможности сказать в ответ какую-нибудь колкость.

      Черт с ним, подумала я. Похоже, я ошиблась. Райдер все-таки придурок. Тот разговор в чате был случайностью, и теперь я не видела никакого смысла рассказывать ему правду. Даже если бы мне удалось вставить хоть слово, он бы все равно не поверил. Или разозлился бы еще больше.

      Поэтому я достала учебник, вновь проникшись ненавистью к Райдеру Кроссу.

      5

      Я не помню, как познакомилась с Эми Раш. Я бы с радостью рассказала вам трогательную историю о том, как мы подружились, обменявшись карандашами на занятиях в детском саду, или что-то вроде того – и кто знает, может, так оно и было, – но я действительно не помню. Слишком много времени прошло.

      Знаю только, что наша дружба началась в раннем детстве, когда нам было года три-четыре. Еще до того, как отца арестовали в первый раз. Обычно он отвозил меня к ней на детские праздники по выходным. Отец говорил, что я тоже могу пригласить Эми к нам домой, если захочу, но я никогда этого не делала.

      Потому что уже тогда мне было стыдно. Мы с родителями жили в трейлере на окраине Гамильтона. А Эми жила в особняке. Но больше всего я стеснялась матери, которая, я знала, наверняка забудет нас накормить. Одним словом, мне не хотелось, чтобы Эми увидела, как я живу. В моей жизни всегда было что скрывать, даже от нее.

      Но это не помешало нам стать очень близкими подругами. Такую близость кто-то другой, возможно, счел бы странной. Две половинки одного целого, мы уравновешивали друг друга.

      Она утешала и успокаивала меня, когда я психовала.

      Помню, в семь лет я случайно сломала руку своей любимой кукле. Моего отца только что арестовали, а Рамона была его последним подарком. И когда я застыла от ужаса на грани истерики, Эми осторожно взяла Рамону у меня из рук, отыскала в столе у своего отца клей и все исправила. Правда, кукольная рука висела кривовато, но это не имело значения. Эми решила проблему.

      Я же вступалась за нее, ругалась вместо нее, когда она боялась или стыдилась это делать. Как тогда, в девятом классе, когда мерзкий старшеклассник Рэнди шлепнул ее по заднице в школьном коридоре.

      Эми чувствовала себя расстроенной и униженной, а я кипела от злости. Так что при следующей встрече с Рэнди я прижала его к стенке и со всей силы заехала ему коленом в пах. Какая разница, что я была вдвое меньше него? Фурия в аду ничто в сравнении с девчонкой, защищающей свою лучшую подругу. За эту выходку меня на две недели исключили из школы, но он больше никогда не приставал к Эми, так что это было не напрасно.

      Мы с Эми нуждались друг в друге. Ни у нее, ни у меня не было друга ближе. Мы поддерживали ровные отношения со всеми – разумеется, кроме Райдера Кросса, – но, думаю, большинство ребят чувствовали себя лишними в нашей компании.