Маневры неудачников. Роман Злотников

город давно заслужил, чтобы в него пальнули с боевого спутника, – сказал Визерс. – Успокойся, бомбардировка была настоящая, но мы устроили ее не ради тебя. Это был гениальный план, разработанный в недрах идеологического отдела. Четыре выстрела накрыли здание, где проводила свои собрания оппозиционная партия, по чистой случайности, разумеется, и теперь обсуждения законопроектов в Генеральной Ассамблее проходят куда спокойнее. Остальная пальба была нужна для нагнетания атмосферы хаоса, которой мы и воспользовались.

      – И много оппозиционных лидеров погибло?

      – Двое. Но они были самые горластые.

      – Вот за это я и люблю демократию, – сказал я. – И никакой тирании, никакого кровавого террора, никаких зловещих подвалов, пистолетов на столе и яркого света в лицо.

      – Сейчас неподходящее время для демократии.

      – А оно когда-нибудь было подходящим? – поинтересовался я. – Она у вас хоть когда-нибудь была, эта демократия, в вашем самом демократическом из всех альянсов?

      – У тебя все равно права голоса нет, – заметил Визерс. – Ты – социк и дезертир. По законам военного времени тебя вообще расстрелять можно.

      – Но ты здесь не для этого, генерал. Не так ли?

      – Ты удивишься, но я здесь вообще не из-за тебя, – сказал Визерс.

      – Я уже удивился, – подтвердил я. Не мог же Визерс прибыть на станцию из-за ситуации с кленнонским кораблем, который вот-вот свалится нам на голову. Это было бы слишком быстро даже для генерала СБА, если, конечно, не его сотрудники организовали поломку прыжкового двигателя на имперском корабле. – Тогда кому же я обязан счастьем снова лицезреть тебя, генерал?

      Вместо ответа Визерс достал из кармана портативный компьютер, нажал несколько кнопок, и в воздухе появилось голографическое изображение чьей-то головы. Фотографическая память подсказала, что я этой головы никогда раньше не видел, ни отдельно от тела, ни вместе с ним.

      – Знаешь его?

      – Нет.

      Изображение сменилось.

      – А этого?

      – Нет.

      – А его?

      – Нет.

      – Ну вот я здесь ради одного из них.

      – Которого именно?

      – А какая разница, если ты все равно никого не знаешь?

      – Разница в том, что я все-таки работаю в местной службе безопасности и хочу быть готов к любого рода неожиданностям, – сказал я. – Потому что я не знаю его и не знаю, зачем он вам нужен, но вас-то я знаю. Если в качестве прикрытия своей операции вам понадобится взорвать эту станцию, времени на принятие этого решения вам потребуется секунд пять, не больше.

      – Если тебя так уж беспокоит безопасность этой станции, то на твоем месте я больше волновался бы по поводу идиотской идеи Клеймора, решившего свести здесь десантников Альянса лицом к лицу с кленнонскими штурмовиками.

      – Ты знал об этом?

      – Еще до того, как вы начали совещаться. Не думаешь же ты, что информация об идиотизме нашего консула могла пройти мимо меня?

      – Почему