Агент немецкой разведки. Евгений Сухов

еще: с чего начинать работу в полку?

      Нет, чем заниматься и как, Егор Ивашов знал прекрасно. Его этому учили на курсах. Да и практический опыт имелся достаточный – служба в погранвойсках НКВД предполагала выполнение схожих задач: борьба со шпионами, диверсантами, полицаями и бандитскими формированиями и их уничтожение. Правда, выявляли их другие люди, а он, вначале рядовой, а в конце сорок второго года уже сержант Ивашов, лишь исполнял приказания командиров.

      Теперь же все придется организовывать самому: и выявлять, и приказывать, и проводить оперативные мероприятия…

      Перелесок скоро потемнел, а потом и вовсе переродился в настоящий густой лес. День клонился к закату, и солнечные лучи уже не пробивались через деревья, освещая дорогу.

      Егор прибавил шагу, чтобы успеть засветло прибыть в расположение полка. Он прошел уже больше половины пути к Вакаловщине, когда увидел в придорожном пролеске немецкий полугусеничный бронетранспортер «Ханомаг» с разбитой гусеницей и закопченным от дыма броневым корпусом. Видимо, бронетранспортер подбили партизаны, а когда сюда пришла Красная армия, «Ханомаг» тягачами просто столкнули с дороги на обочину к лесу, чтобы не мешал движению. Пулемет с него сняли вместе с защитным щитом, а все остальное оставили до лучших времен: не запирает дорогу, и ладно. А там на переплавку пойдет.

      Егор отошел от бронетранспортера метров на сто пятьдесят, когда вдруг почувствовал неясную тревогу. С каждым шагом необъяснимое чувство опасности возрастало, а он привык к нему прислушиваться.

      Ивашов замедлил шаг и расстегнул кобуру.

      Осторожный шаг, еще такой же бережный…

      Стояла неправдоподобная тишина, словно в уши забили вату: ни шороха листьев на ветру, ни пиликанья лесных птиц. И было слышно, как громко бьется собственное сердце.

      Что это? Кажется, хрустнула сухая веточка недалеко от придорожных кустов. В иное время Егор и не услышал бы этого звука, но сейчас его обостренный слух воспринял бы даже далекое чужое дыхание.

      Так бывало с ним, когда он нес службу на границе…

      Москвича Егора Ивашова взяли в армию в октябре сорокового года, когда ему только-только исполнилось восемнадцать. Вообще-то призывной возраст начинался с девятнадцати, но тех, кто окончил десятилетку, брали и по достижении восемнадцатилетнего возраста. Из комиссариата призывников привезли на вокзал. Построили на платформе, политрук произнес короткую напутственную речь, после чего их погрузили в товарные вагоны с деревянными настилами в два этажа, и поехали. Кто-то, верно, для того, чтобы как-то подбодрить себя, запел:

      Утро кра-асит нежным све-то-ом

      стены древнева-а Кремля-а,

      просыпается с рассве-ето-ом

      вся Сове-етская-а земля-а.

      Холодок бе-ежит за во-оро-от,

      шум на улица-ах сильне-ей.

      С добрым утром, ми-илый го-оро-од,

      сердце Ро-одины мое-ей!

      Егор сам не заметил, как стал подпевать. Громче и громче:

      Кипучая-а,