Сезон охоты на мужей. Дарья Калинина

дорожку.

      – Наверное, после тебя на этом месте кто-то еще навернулся, вот и решили ликвидировать каток, чтобы другим неповадно было тут заваливаться.

      – Может быть. Но отчего снегом? Тогда уж песочком бы посыпали.

      Однако дело было сделано. Скользкого катка не наблюдалось больше. И утомленные подруги поплелись к себе. В их домике слышались женские голоса. На кухне собралась небольшая компания. Три женщины, все уже в возрасте, попивали кофеек, закусывая его тортиком. Они явно не ждали, что кто-то еще явится, потому что смущенно уставились на подружек, а те в свою очередь таращились на этих тетенек. Одну из них, Нину, девушки сегодня уже видели, она стирала белье под началом матушки Галины.

      Эта женщина тоже узнала подруг и обрадовалась:

      – Свои! Отбой тревоги. – И обратилась к самим девушкам: – Заходите скорее, горемыки. Где вас носило?

      – В трапезную ходили. Думали, нам ужин оставили.

      – Как же! – развеселилась женщина. – Ужин в половине девятого заканчивается. А нас Галина специально до десяти продержала, чтобы мы к ужину никак бы не успели.

      – Зачем?

      – Харчи экономит, – хлебнув кофе, пояснила женщина. – Пусть и не свои, а хозяйские, ей все едино.

      – В чем же экономия?

      – Если она пятнадцать здоровущих баб на ужин не пустит, это же какая экономия всему бюджету монастырскому. А если каждый день? Ты сама посчитай.

      – И вовсе она не поэтому, – заступилась за Галину другая женщина. – Это она нас смиряет таким образом.

      – Чревоугодие – это грех, – согласилась и третья женщина, печально покосившись на остатки тортика на своей тарелке. – А человек слаб. Хотите торта, девочки? Тут как раз каждой из вас по кусочку и осталось.

      Думаете, подруги отказались от угощения? Как бы не так. Каждой досталось точно по куску. Торт был очень свежий. Двухслойный бисквит – один корж бесцветный, второй шоколадный – был прослоен нежным маслянистым кремом с кусочками безе. Сверху торт был полит шоколадной глазурью и украшен цветочками. У Кати на кусочке была кремовая розочка. У Наташи шоколадная бабочка, у Веры какая-то завитушка из шоколадного крема, а у Яны просто маленькая меренга.

      – Словно только вас и ждали, – радовалась та женщина из прачечной, которую звали Ниной, засовывая в горящую печку пустую коробку из-под торта. – Ешьте, девчонки, набирайтесь сил, завтра еще больше работы предстоит.

      Вера помотала головой.

      – Не-а. Завтра никто из нас работать не будет.

      – Что так?

      Подруги объяснили, что завтра привезут стиралку. И Нина хлопнула в ладони:

      – Порушили вы Галине всю ее учебно-воспитательную работу!

      – Так ей и надо! Иезуитка!

      – А кто она вообще такая? По какому праву распоряжается тут?

      – Да вы что! Не знаете, кто такая Галина?

      – И кто же?

      – Она же родная сестра нашей матушки Анны.

      Вера казалась удивленной.

      – Родственница?

      – Вот именно! А когда отца Анатолия с семейством нет, а отсутствуют они часто, тогда Галина с сыном