Выстрел. Андрей Бондаренко

громко и радостно прокричал Дед Мороз, без всякого зазрения совести демонстрируя окружающим длинные вампирские клыки. – Много вчера загубил невинных и нежных душ? Небось, кровушки литров пять-шесть выдул?

      – Привет, друг! – откликнулся Ник, стараясь быть максимально осторожным и корректным. – У меня всё неплохо. Без видимых серьёзных проблем. Чего и тебе желаю.

      – А беззащитную бабушку за что зарезал вчера? – не унимался замаскированный вампир. – И не стыдно тебе, живодёру дикому?

      – И вам доброго здоровья, уважаемый соседушка! Вечером, дай Бог, увидимся. Поговорим на всякие философские темы. Обсудим проблемы социальной несправедливости – во всём мире. Вскроем основные причины необузданной коррупции в нашей многострадальной России…

      – Как же, увидимся. Как же, поговорим…. Рассмешил, чудак, право! Вечером ты, упырь, мутант и законченный подлец, уже будешь приплясывать на раскалённых Адских Сковородках. И, поделом! Не будешь убивать всех подряд – направо и налево…

      За поворотом обнаружилась просторная чёрная карета (натуральный музейный экспонат!), в которую были запряжены четыре голенастые лошади: светло каурые и тёмно-гнедые – в редкий белый горох. Только вот, морды у лошадок были медвежьими, клыкастыми и страшно голодными.

      – Отличные скакуны! Непревзойдённые! Резвые – до полной невозможности! Мигом домчат до моего поместья! – похвастался Дон Кихот. – Вот только, очень уж прожорливые, мать их так…. Каждая за сутки съедает по упитанному годовалому телёнку. А от кошатины и собачатины отказываются, привереды хреновы…

      Мимо чёрной кареты, заметно прихрамывая и опираясь на чёрный же посох, проходил седовласый и однозначно благообразный старичок в приличных тёмных одеждах.

      Светло-каурая лошадка неуловимым движением приблизилась вплотную к неосторожному прохожему, медвежья светло-каурая голова, нагло подмигнув невольным зрителям, громко и многозначительно щёлкнула крупными, слегка желтоватыми клыками-зубами…

      – А, будьте вы все прокляты! – бросив на землю посох и убегая прочь со скоростью ветра, возопил старичок.

      Из обрывков правого рукава его сюртука бил, нещадно пачкая стены ближайших средневековых домов, самый натуральный фонтан красно-коричневой крови.

      – Красно-коричневая, это потому, что кровь – ближе к старости – всегда заметно ржавеет, – невозмутимо пояснил Санчо Панса. – Это только в юности она имеет благородный, нежно-алый цвет…

      Дон Кихот ласково и нежно потрепал по загривку светло-каурой медвежьей головы, которая уже успела прожевать и успешно проглотить отгрызенную стариковскую руку, и, непонятно вздохнув, доходчиво объяснил:

      – Вообще-то, Ласточка, она очень ласковая и безумно добрая. Просто молодая ещё, чрезмерно шустрая. Любит иногда похулиганить, пошутить, повеселиться…. Что, радость моя, проголодалась? Сейчас папочка тебя накормит! Сейчас-сейчас, подожди немного…

      Седовласый идальго отошёл от шаловливой Ласточки в сторону