Выстрел. Андрей Бондаренко

была только реальная действительность, данная нам в объективных и субъективных ощущениях. Как любил выражаться Фридрих Энгельс – известный интеллектуал и оригинал.

      «Но, всё же, чёрт побери, что это такое приключилось со мной? И где же это, собственно говоря, я нахожусь в данный момент?», – подумал Ник и резко обернулся к нежданному напарнику.

      Кот, как выяснилось, всё понимал правильно и заговорил, не дожидаясь глупых и бестолковых вопросов:

      – Это место так и называется – Заброшенные Крыши. По своей глубинной сути – обычная перевалочная станция: дальше можно проследовать в любых, порой самых невероятных направлениях. Даже, – Кот сделал многозначительную десятисекундную паузу, – даже и Назад…

      – Следовательно, я – умер?

      – Да ладно вам, сударь! – Кот недовольно и чуть презрительно улыбнулся в роскошные усы. – Полноте, милый друг. Что есть, с философской точки зрения, все эти глупые сентенции? Живой – мёртвый? Счастливый – несчастный? Весёлый – печальный? Настоящий – придуманный? Что, я вас спрашиваю?! Так, только глупые термины, наполненные бессовестной и наглой ложью…. Всё относительно в этом бренном и неверном мире. Относительно – ко Времени, прежде всего. Сегодня вы глупы, туповаты и ограничены: конкретную дурацкую аксиому принимаете за непреложную истину в последней инстанции. А завтра поумнели немного и – неожиданно для самого себя – поняли, что истин может быть несколько, или вовсе ни одной, к примеру…

      – Отдаю должное вашему недюжинному и могучему интеллекту, уважаемый Кот, – произнёс Ник, в глубине души несказанно удивляясь собственному спокойствию. – Но изложенное вами мне мало что объясняет. По всем классическим законом школьной физики я должен был расшибиться в лепёшку: падение с двух с половиной тысяч метров, да с нераскрывшимся парашютом – дело очень серьёзное, знаете ли…. А я тут стою себе на крыше, с котами разговариваю. Может, это просто такой элементарный предсмертный бред? А?

      Кот недоверчиво помотал ушастой головой, задумчиво прищурился и прошелестел едва слышно:

      – А вы, милостивый государь, поведайте мне о ваших последних десяти-двенадцати минутах. О тех, которые имели место быть до вашего появления на Заброшенных Крышах. И, главное, о последних мгновениях.…Тогда, быть может, я и смогу сказать вам что-нибудь дельное. Может, даже, спрогнозировать чего на Будущее….

      Мокрая, тщательно подстриженная трава аэродрома, принадлежащего частному Авиаклубу. Самолёт неуклюже оторвался от взлётной полосы и неровными толчками начал набирать высоту. В этот момент у Ника громко зазвонил мобильник.

      Инструктор Петрович скорчил недовольную и грозную мину, но, всё же, разрешающе махнул рукой. Мол, давай, поговори, бродяга, я сегодня необычайно добрый…

      – Да? – спросил Ник, нажимая на нужную кнопку.

      – Здесь Заур! – оповестила трубка с лёгким кавказским акцентом. – Твоя обожаемая жёнушка у нас…. Вах, какая красивая девочка, просто – спелый персик! Три дня у тебя на всё. Хочешь