В сетях интриг. Олег Рой

работает, каждый день и вино, и водку, и все остальное туда-сюда ящиками таскает! Сколько заработает – столько и пропивает, жить не на что. А мать – серая мышь, слова против никогда сказать не может. Который уж год на почте у себя вкалывает, заказные письма и бандероли перебирает, а зарплата копеечная. Лера так и не поняла, как получилось, что отец на ней женился, и что он в ней нашел. Сам-то он, судя по фоткам, старым, черно-белым еще, в молодости парень был что надо – высокий, плечистый, симпатичный. Лерка, на свое счастье, в него пошла. А мать – глядеть не на что: маленькая, сухонькая, страшненькая. Так нет – женились, да еще и двоих детей заделали – ее, Лерку, да сеструху Катьку, ту еще идиотку. Предки до сих пор живут вместе, хотя что это за жизнь? Как вспомнит Лерка те «семейные» вечера, так вздрогнет – один пьет и матом орет, а бывает, еще и с ножом порой кидается, а другая только слезы в три ручья льет да лепечет что-то невразумительное. Лерка-то терпеть отцовских выходок не собиралась. Быстро смекнула, что к чему, и как чувствовала, что отец снова в штопор входит, так быстро к подружке улепетывала, к Таньке.

      У той дома совсем другой коленкор, родоки – интеллигенты, отец – тренер в спортивной школе, мать аптекой заведует. Жили хорошо, дружно, не ругались никогда, в единственной дочке души не чаяли. Лерке со стороны казалось – не жизнь у Таньки, а сплошной кайф. Она всегда с радостью из дома к подружке сваливала и там как сыр в масле каталась: и пироги тебе, и борщ наваристый, и фрукты, и конфеты шоколадные, и магнитофон, и шмоток полон шкаф – за вечер все не перемерить. Одно только плохо было у Таньки – предки ее Лерку недолюбливали, считали, что она на их дочурку плохо влияет. Смешно, честное слово! Кто на кого влиял – это еще вопрос. Танька их все раньше Лерки начинала – и курить, и пиво пить, и с парнями трахаться. А как школу окончила, так тут же в Москву ускакала, никакого образования не получила, не то что в институт, о котором ее предки днем и ночью мечтали, поступать не стала, а даже в училище не пошла. Не то что Лерка, которая в своем колледже честно, как пионер, три года отмучилась, специальность товароведа получала, химичке преданно в глаза заглядывала, чтобы та, кобыла старая, ее хотя б на трояк натянула.

      Да, туго ей пришлось, когда Танька в столицу свалила. Переночевать стало негде, приходилось с папашкой воевать. Катька вон нашла выход – замуж выскочила. Сеструха ее на пять лет старше, а жениха себе подобрала вовсе старпера, хорошо за сорок, его все уже по имени-отчеству звали: Михал Владимирыч. Росточка небольшого, ниже Катерины, толстенький, кругленький и плешь вполголовы. Правда, с деньгами, собственный магазин сантехники у него. Поначалу всем нравился, улыбчивый такой и вроде не жадный. Катька дома засела, двоих детей ему друг за другом нарожала, как будто все ничего – и вдруг начал он сеструху побивать. То ли из ревности, то ли так просто, но та как в родительский дом ни придет – все с новым фингалом. Лерка хорошо запомнила, как однажды Катька расплакалась и, всхлипывая, пропищала таким же безжизненным, как у матери, голоском:

      – Лерочка,