Ответный удар. Сергей Зверев

Иванович, дорогой, помилуйте, ни к чему нам скандал в благородном семействе. Я же не почку у вас забираю на нужды народной медицины? Людям нужен товар. Людям виднее. И давайте не будем жевать мочало, хорошо? Ну что вы хотите? – На губах гостя внезапно заиграла иезуитская улыбочка. – Худые времена, худые ботинки… Люди должны как-то питаться, кормить семьи, жить, в конце концов.

      – Вы людоеды, – буркнул хозяин.

      – Мы деловые люди, – опроверг визитер.

      Внезапно улыбочка стала еще ослепительнее. Уголки губ поползли вверх, показался неправильный прикус.

      – Соблюдем декорум, Олег Иванович? Выпьем? Где ваше радушие?

      Хозяин дачи махнул рукой:

      – Да как хотите. В бape мое радушие, вы же знаете.

      Гость пружинисто встал. Повозился у бара. Через минуту вернулся с двумя наполненными желтоватой жидкостью рюмками. Одну протянул хозяину.

      – За здравие?

      Чокнулись. Выпили. Доброкачественный коньячок заиграл по жилам.

      – Спасибо, не за упокой, – проворчал хозяин.

      Гость засмеялся – ради приличия.

      – Итак, Олег Иванович?

      – Нет и еще раз нет, – сказал хозяин. – Это исключено. Партия товара не может быть увеличена. Равно как и частота поставок.

      Возможно, коньяк придал ему решимости.

      Гость прищурился:

      – Вам не приходит в голову мысль, Олег Иванович, что одно звено в нашей цепи становится лишним? Какое-то оно обременительное, это звено. Мы можем напрямую задействовать начальника цеха, вам не кажется? Куда он денется? Если человек замаран, разве будет человек упрямиться?

      – Вы забыли, с кем… – прошептал хозяин. Его лицо по бледности сравнялось с бледным светом настенного жирандоля и как бы растворилось в зыбком воздухе. Остались полумертвые глаза, блестящие ожиданием неприятностей.

      Гость ненадолго задумался. Потом как бы встрепенулся:

      – Выпьем еще, Олег Иванович? За тихую пристань?

      – Как вам угодно…

      Человек поднялся, обошел сидящего слева. Но до бара уже не добрался, передумал. Все произошло мгновенно. Из ниоткуда возник несуразно длинный ствол с глушителем. Уперся в висок, щелчок… Олег Иванович остался сидеть. Только голова дернулась и, словно уперевшись в пружину, моментально вернулась в изначальное положение.

      Гость вынул из кармана рацию…

      Отворилась задняя дверь машины. Человек выскользнул – гибкой тенью. Собака успела заворчать и выкатиться из-под крыльца, но мнения не выразила – последовал аналогичный негромкий щелчок, и ворчание оборвалось. Охранник не услышал. А услышал бы, все равно не успел бы среагировать. Он сидел спиной к двери и зачарованно смотрел на экран, где два молодых тела, окутанные бледно-розовым свечением, вершили то, что юмористы америкосы называют «деланьем любви». Он ухватил лишь малую толику – шуршание открываемой двери. А следом пуля, проломив кость, вошла в затылок и бросила голову на стол – со всего размаха. Убийца вошел в будку. На минутку задержался