Серый и соседка. Кира Измайлова

Алексей не мог, только если всем корпусом, но на мягком диване это было не так-то просто проделать.

      – Чего? – Лариса вернулась с тарелками в руках.

      – А как ты все это нашла? – негромко спросил Алексей.

      – По запаху, – без тени иронии ответила она. – Я тебе сказала, что от твоей квартиры несет мертвечиной. А у тебя совершенно другой запах, ты живой и теплый. Каюсь, меня пару раз стошнило, пока я искала в комнате, но я прибралась и проветрила. И захватила твои вещи, ты-то, я видела, взял всего ничего, а скоро похолодает.

      – Погоди, ты что, хочешь сказать, что мне туда возвращаться не надо? – снова насторожился он.

      – Тебе туда просто опасно возвращаться, – серьезно сказала Лариса. – Продай эту конуру поскорее и купи другую.

      – Ты еще предложи батюшку пригласить, – фыркнул Алексей. – Чтоб бесов изгнал, которые документы по углам прячут!

      – Не надо, не поможет, – покачала она головой, снова ушла на кухню и принесла аппетитно пахнущее овощное рагу и пару отбивных. – Ешь давай.

      – А если я продам эту нехорошую квартирку, – задумчиво произнес он, – что будет с новым владельцем? Вдруг это окажется семья с ребенком? Что тогда?

      – Не знаю, – честно ответила Лариса. – Я только сказала, что учуяла. А если ты думаешь, что я обманываю, так скажи – ты сегодня как спал?

      – Без просыпу, – честно ответил Алексей. – Нет, вру, где-то после полудня очухался, воды попил и снова отключился, а потом глаза открыл – уже темно, только луна в окно светит и кошки похрапывают.

      – Кошмары не снились?

      Он покачал головой.

      – Наоборот… Ну, ребята снились, да, но живые.

      – А дома?

      Алексей невольно передернулся.

      – Ладно, можешь не отвечать, – вздохнула Лариса. – Ты ешь, ешь… Кстати, знаешь, хлеб, который ты купил, уже заплесневел.

      – Плохо теперь пекут.

      – Он в вакуумной упаковке, и ты ее даже не открывал. За ночь он испортиться точно не мог, я дату проверила – свежий. Был.

      – Ларис, я не верю во всякую потусторонщину, – поморщился он.

      – Ну и не верь, – она встала. – Ты чай с сахаром пьешь?

      – Ага.

      Лариса вернулась с чашками и зажатой подмышкой коробкой рафинада.

      – Возьми, а то уроню, – попросила она. – Два раза таскаться лень.

      – Проще было на кухню пойти, – сказал он, протянув руку за сахаром.

      – Да ну, там пришлось бы на табуретках ютиться, она ж крохотная, я там только готовлю да завтракаю, – улыбнулась девушка, прихлебывая чай. Она пила зеленый, благоухающий жасмином и еще чем-то незнакомым. – Что ты носом шевелишь? Дать попробовать?

      Чай немного горчил, и кроме жасмина в нем чувствовались нотки ромашки и вовсе уж неведомых трав. Уже остывший, он оставлял странное послевкусие, Алексей не знал, как его описать. Словом, это походило сразу и на запах разогретой летним солнцем цветущей поляны, и на запах чуть увядшей скошенной травы…

      – Ларис, – сказал он, – мне все