Серый и соседка. Кира Измайлова

ужно, – ответил он и добавил зачем-то: – Я просто отдыхаю.

      Она пожала плечами и упорхнула, а через пару минут он услышал все то же «вам помочь?» и увидел, как эта фея затаскивает вверх по лестнице набитую картошкой сумку-тележку какой-то пенсионерки уже с противоположной стороны перехода. Еще недавно он занес бы эту сумку наверх одной рукой, не особенно напрягаясь, а девушка тащила ее с явным трудом, хотя и шутила о чем-то, судя по улыбке и выражению лица. Старушка поспешала следом и старалась придерживать свой багаж снизу, но что с нее проку? А ему теперь какие сумки, себя бы до врача дотащить…

      В следующий раз они столкнулись в магазине. Он как раз решал, обойтись без сыра или позвать на помощь кого-то из персонала, потому что одновременно опираться на палку, держать корзину и доставать до нужной полки он не мог. О том, чтобы поставить чертову корзину на пол, добыть кусок сыра с самой верхотуры, а потом поднять ее снова, не могло быть и речи – ему до сих пор было мучительно больно нагибаться, а тем более поднимать что-то тяжелее килограмма. В смысле, нести он мог и больше, а вот поднять с пола – нет. Ну а тележки в этом магазинчике не были предусмотрены, слишком маленький, в проходах и с корзинкой-то не развернешься!

      – Этот? – спросили над ухом, и он дернулся. Девушка показывала ему упаковку сыра, и он невольно кивнул. – Что вам еще нужно?

      Ему еще нужна была минералка, бутылки три – от таблеток мучила страшная жажда. Донести столько в рюкзаке он был в состоянии, хотя при нужде обошелся бы и водопроводной водой. Ну и мелочь всякая вроде макарон и пельменей пригодилась бы, чтобы не морочиться с готовкой, но тогда он сказал:

      – Ничего.

      – Зачем вы врете? – спросила девушка, отобрав у него корзину. – Кусок сыра, пакет молока и батон? Холостяцкий ужин?

      – Вам-то какое дело?

      – Никакое. Говорите, что еще брать. Я же вижу, вам трудно по полкам шарить, только вы, мужики, все такие – умирать будете, но не сознаетесь!

      – Вам это зачем? – сквозь зубы спросил он.

      – Зарабатываю плюсик в карму, – фыркнула она. – Чай-кофе есть? Сахар, соль, мука нужны? Хотя на кой черт вам мука, не пироги же вы будете печь!

      – Я умею пироги печь, между прочим, – зачем-то сказал Алексей. – Осетинские. Говорят, выходит почти как там…

      – Ничего себе таланты, – улыбнулась девушка. – Но не в этот раз. Мясо, колбаса нужны? Овощи?

      Он помотал головой.

      – Тогда идите на кассу, очередь займите, а я себе тут прихвачу кое-что.

      Алексей ненавидел взгляды кассирш, особенно если это были женщины в летах. Те, что из ближнего зарубежья, покупателей не рассматривали, а если и взглядывали на него с жалостью, то очень коротко, тут же опуская глаза. А вот местные подмечали всё, явно чтобы поделиться потом со знакомыми, и почему-то это ранило больнее, чем осколки, перебившие ему ноги и зацепившие позвоночник.

      Как нарочно, сегодня работала только одна касса с вездесущей Елизаветой Дмитриевной, старшим кассиром. Она пробивала товар медленно, со вкусом, успевая обменяться репликами со всеми покупателями – это были жильцы одного дома, все прекрасно знали друг друга, поэтому им имелось, чем поделиться. Или, например, можно еще было обсудить новость о строительстве подземной стоянки, хотя машин ни у кого не имелось…

      Ходить Алексей уже мог, и неплохо, но стоять подолгу ему было больно, поэтому неторопливая беседа кассирши с покупателями казалась изощренной пыткой. Тут даже прислониться было не к чему, чтобы облегчить нагрузку на поврежденный хребет, палка не спасала.

      – Вот она я, – появилась откуда-то девушка с его корзиной. – Что с вами? Вы совсем белый…

      – Да ничего, – ответил Алексей, осторожно меняя позу. – Все в порядке.

      Наверно, она заметила его болезненную гримасу, потому что поставила корзину на пол, а сама поднырнула ему под свободную руку.

      – Ну-ка, держитесь, – сказала она. – Не бойтесь, обопритесь, я крепкая. Ну вот… получше?

      Он кивнул: чуть разгруженная спина, казалось, отозвалась вздохом облегчения.

      – Девушка, вы вот корзину на пол ставите, а люди в нее потом детское питание положут! – раздался сзади въедливый голос.

      – Так пусть тут полы почаще моют, – невозмутимо ответила та, – и корзины тоже. А еще можно было бы вторую кассу открыть, очередь уже аж до хлебного отдела, и что мне, на весу все это держать?

      – Ну конечно, с мужиком-то обжиматься лучше, он-то подержать не может!

      – Не может, – неожиданно злым голосом ответила девушка, и ему показалось, будто под рукой щетинится жесткий звериный загривок. – И если вы, уважаемая, плохо видите, то я поясню – он держится за меня, чтоб не упасть, и не потому, что пьяный, а потому, что ему стоять тяжело. А кассир трепы треплет вместо того, чтоб работать… Администратор! Администратора позовите немедленно!

      – Не надо, – попытался остановить ее Алексей, но куда там!

      – Если сядете, потом сможете встать? – спросила она, и он кивнул. – Отлично.

      Горка перевернутых