Доверься мне, любимая!. Алина Беломорская

отряда воинов. Надумали они развлечься охотой, пока стояли летние погожие дни. Дорога была приятной и спокойной. С соседями-то были налажены добрые отношения. Одна дочь была выдана замуж за сына князя из граничащего княжества с севера, другая – с запада. Эти рубежи теперь были надежно и прочно защищены, а вот с востока их надо укрепить так же, как и с юга. Но отцу с матерью виделся другой путь обороны своих земель с восточной стороны – женить единственного сына Даромира на княжне Улиане, которой было всего четырнадцать лет.

      – Пусть еще хоть годик пройдет, – уговаривала княгиня нетерпеливого мужа, – девушка чуть окрепнет для замужества, да и сын наш возмужает, ума наберется. Ему только семнадцать.

      – Почти восемнадцать, – уточнил князь. – Гляди, Мария, чтоб потом поздно не было. Мы хоть с ее отцом предварительно обговорили такую возможность скрепить наш союз, и он дал свое согласие, но вдруг…

      – Ничего не вдруг, – перебила твердым голосом княгиня, – все будет по-нашему. Посули отцу девушки вено большее, чем обсуждали. А вот сына постарайся уберечь от всяких опасностей.

      Мария сурово взглянула на мужа и строгим, с нотками металла, голосом повторила:

      – От всяких. Слышишь?

      Князь согласно кивнул головой, и вышел во двор проводить сына, рассуждая, достаточно ли воинов будет сопровождать Даромира в дороге. От этих опасностей он убережет сына. А от каких еще, о которых говорит его хитроумная жена? Он, воин, видел настоящую опасность в бою, на охоте, везде, где применяется оружие. Поправив на вьючной лошади тюки, в одном из которых находились подарки, предназначенные для родителей зятя, князь перебросился несколькими словами с сыном и хлопнул коня по крупу.

      – Скоро ждем тебя назад. Да смотри, не загуливайся, – уже вслед прозвучал еще один наказ отца.

      – Вот, дурень, – проворчала себе под нос Мария, стоя у раскрытого окна, выходящего на подворье. – Все вам, мужчинам, так просто. Ведь не подумал о том, какие коварные бывают женщины. Не перебила бы сына другая княжна от Улианы. Там, на востоке, нам нужны союзники. Вот где опасность, дурень. Фу-фу. Не допустите, боги!

      Мария еще раз сердито сверкнула глазами на мужа, который уже раздавал поручения стражникам, и закрыла окно занавеской. От тяжелых дум, от недоброго предчувствия, вдруг появившегося откуда-то, сердце ее бешено заколотилось. Княгиня села на стул с высокой спинкой, украшенный резьбой. Голова ее шла кругом от разных мыслей. Она попыталась сосредоточиться, чтобы понять, что сегодня вызвало у нее, обычно спокойной, нервозность и раздражение, и почему так защемило сердце.

      Это были мысли о сыне – любимом, дорогом, долгожданном. Дочерей она тоже любила, но не так сильно. А вот Даромир для нее отрада, радость ее сердца. Он такой заботливый и обходительный, веселый и красивый мальчик, добрый, и в то же время – настойчивый и решительный. Умный.

      – Да, умный! – уже вслух проговорила Мария. – Надеюсь, у него хватит ума, чтобы не впутаться ни в какую дурную историю.

      Она вздохнула, и откинулась на спинку стула, наконец, расслабившись. Напряжение и беспокойство постепенно стали ее покидать.

      А конный отряд направлялся к северным рубежам своих земель. Затем они перейдут вброд глубокую реку, местами прячущуюся среди деревьев, в месте, о котором знали только друзья. Враги об этом переходе не ведали. Поэтому неподалеку от брода без опаски пастухи пасли скот, парни ловили рыбу, девушки во время прогулок рвали цветы и плели из них себе венки, женщины полоскали белье, мужчины заготавливали дрова. Кое-кто косил траву, собирал ягоды и целебные травы, и на всадников, идущих вдоль реки по высокому берегу, мало кто обращал внимания – своих дел полно. Лето только началось, но проскочит оно быстро, не заметишь.

      Откуда-то раздавался звонкий девичий голосок, то затихающий, то снова звенящий, чистый, как лесной ручеек. Это была песня о неизведанной любви. В ней не было печали и грусти, а только надежда и ожидание.

      – Ишь ты! До чего же душевно поет мечтательная дева, – к Даромиру приблизился Никей, воин из его дружины, балагур и весельчак, страстный завоеватель женских сердец, – интересно на нее взглянуть. А?

      Княжич кивнул головой и рассмеялся.

      – Сам об этом думаю, уж очень песня хороша.

      Вскоре они увидели тропинку, ведущую в сторону реки и, заговорщики, переглянувшись, замедлили ход.

      – Мы вас вскоре догоним, а вы продолжайте путь, – сказал Даромир старшому дружины, который намеревался с ними остаться.

      Свернув на тропу и пройдя по ней немного вперед, с обрывистого края берега они увидели внизу небольшую запруду, где, стоя на коленях на гладком, плоском камне, девушка с помощью кичиги полоскала белье. Затем она встала, и начала складывать его в корзину. А из ее уст зазвучала новая беззаботная песня.

      – Крепкая девка, такую бы завалить, – Никей не сводил похотливых глаз с певуньи.

      – Тише ты, мы здесь в гостях, – ответил Даромир, сам любуясь сбитым, хорошо сложенным, полногрудым телом.

      Две толстые светло-русые косы, огибая выдающиеся округлости девушки, спускались