Гражданская война в России. За правду до смерти. Василий Галин

{244}. Известный полковник М. Дроздовский был более откровенен, в своем дневнике он писал: «Между нами и немцами сложились странные отношения, мы вели себя как союзники, сотрудничали, помогали друг другу…»{245}.

      Интересно в этой связи выглядела попытка ген. Н. Головина оправдать удар Белой армии Юга России в тыл Красной армии, сражавшейся с немцами: «ген. Деникин решает использовать свое нахождение в тылу большевистских войск, дравшихся против немцев, не для того, чтобы окончательно сокрушить эти кадры Красной армии, а только для набега на ближайшие железнодорожные станции с целью пополнить истощенные запасы»{246}.

      На «союзное» обеспечение армия Юга России перейдет только после подписания перемирия на Западном фронте. «Военное снабжение (от “союзников”) продолжало поступать, правда, в размерах, недостаточных для нормального обеспечения наших армий, но все же, по словам А. Деникина, – это был главный, жизненный источник их питания»{247}. Г. Гинс выражался более определенно: если бы не союзники, «русские воска не имели ни оружия, ни снабжения, ни денег»{248}. Один из командующих Красной армии А. Егоров в этой связи имел все основания заявить, что: «деникинщина оказалась преимущественно одной из форм интервенции»{249}.

      Кадры армии были пополнены за счет принудительной мобилизации. «Занятие нами новых территорий…, – вспоминал в этой связи Деникин, – дали приток офицерских пополнений. Многие шли по убеждению, но еще больше – по принуждению»{250}. Высадка французов в декабре 1918 г. в Одессе и Севастополе, в которых нашли убежище тысячи офицеров, возродила надежды Деникина на привлечение их в ряды добровольцев. Однако за генералом последовали лишь единицы. Представитель Деникина был вынужден издать приказ о всеобщей мобилизации офицеров{251}. «К осени практически все офицеры, еще не вступившие в армию, были призваны по мобилизации. Этот контингент (меньшей численности, чем добровольцы), – вспоминал П. Петров, – был, естественно, гораздо худшего качества: часть призванных офицеров была пассивна, слаба духом. Были случаи, когда такие офицеры, отправляясь на фронт, просили выдать им удостоверения, что они служат по мобилизации»{252}. Качество офицерского состава, подтверждал ген. А. Шкуро, резко ухудшилось, к тому же «Первые добровольцы – горячие патриоты и идейные беспартийные сподвижники ген. Л. Корнилова – были уже выбиты»{253}.

      Дальнейшее развертывание армии Юга России уперлось не в ограниченность материальных ресурсов, а в отсутствие доброкачественных пополнений. Чем дальше продвигалась Белая армия, чем большую территорию захватывала, тем больше теряла свою боеспособность. «Большевикам гораздо легче потерять тысячу человек, – замечал в этой связи М. Дроздовский, – чем нам сто. Укомплектования поступают крайне туго… Строевые начальники обязаны дрожать над каждым человеком… иначе они останутся

245

Кенез П…, с. 132–133.

246

Головин Н.Н. Российская контрреволюция …, т.1, с. 493.

247

Деникин А. И. Поход на Москву… с. 418.

248

Гинс Г. К…, с. 482.

249

Егоров А. И… с. 41–42.

250

Деникин А. И. Очерки русской смуты, т. 1, ч. 2 Париж – Берлин, 1921, с. 382.

251

Кенез П…, с. 280.

252

Петров П. П. Роковые годы, Франкфурт, 1965, с. 139; (Волков С. В…, с. 261)

253

Шкуро А. Г. Записки белого партизана. Буэнос-Айрес, Сеятель, 1961, с. 208 (Карпов Н. Д…, с. 74)