Подъем Испанской империи. Реки золота. Хью Томас

Островам Пряностей, нанесенным на карту Берналем Диасом. Расположение границы в 370 лигах на запад от них – на 270 лиг дальше, чем в 1493 году, – означало, что корабли могли плыть на юг по широкой дуге, избегая ветров и течений африканского побережья. Не особо ясно, как удалось «выбить» еще 270 лиг, но в этом оказалась вся суть дипломатических уступок. Один из историков предполагает, что, возможно, каждая сторона считала, что сумела обмануть противника{569}.

      В то время, как принимались эти важные решения, Колумб, который и создал причину для данных переговоров, направлялся к берегу Кубы с тремя каравеллами, одна из которых («Сан-Хуан») имела водоизмещение в 70 тонн, две другие были гораздо меньше. С ним были один или двое его друзей – таких, как Мигель Кунео из Генуи, Фернан Перес де Луна и Диего де Пеньялоса, два севильских нотариуса, а также кантабриец Хуан де ла Коса, с которым он познакомился в доме герцога Мединасели в Пуэрто-де-Санта-Мария и который был хозяином или совладельцем потерпевшей крушение во время первого путешествия Колумба «Санта-Марии», а ныне простым моряком, хотя уже закладывавшим основы своей известности как картографа.

      Бартоломе Перес из Роты, лоцман «Сан-Хуана»; Алонсо Перес Рольдан из Малаги, хозяин «Сан-Хуана»; Алонсо Родригес, боцман «Сан-Хуана»; Кристобаль Перес Ниньо из Палоса, хозяин «Кардены» и, скорее всего, родственник тех самых Ниньо, что так много сделали во время первой экспедиции; Пенерин Хиновес, боцман «Кардены», Гонсало Алонсо Галеоте из Уэльвы, Педро Ромеро де Торреро и Иньиго Лопес де Суньига из команды самого Колумба{570}. Также там был первый турист Нового Света – «богатый и набожный аббат» из Люцерна, который отправился на Карибы «лишь для собственного удовольствия и дабы узреть что-нибудь новое»{571}.

      Колумб и его экспедиция сначала нашли прекрасный остров, который они по довольно очевидной причине назвали Тортугой – он показался им похожим на большую черепаху. Затем они прошли тысячу миль по Наветренному проливу и вдоль южного берега Кубы. Ни один остров не мог быть столь протяженным: «Мне кажется, что это – материк, а не остров»{572}. Адмирал нашел там, как ему показалось, следы грифона.

      Флот адмирала прошел мимо залива Гуантанамо, и там они увидели большие каноэ. Затем они направились на остров Ямайка и 5 мая достигли места, ныне известного как залив Святой Анны на ее северном побережье. Здесь они высадились. Колумб назвал это место «Санта-Глория» из-за «необычайной красоты этой земли» и позднее сказал историку фраю Андресу Бернальдесу, что сады Валенсии «ничто в сравнении с ней»{573}. Местные таино казались миролюбивыми, поскольку они никогда ранее не испытывали ужасов войны: карибы еще не успели сюда добраться.

      Проведя ночь на борту на некотором расстоянии от берега, адмирал направил корабли на запад, в «Залив Открытий», где он повстречался с враждебной группой таино. Колумб спустил на них собаку. Он также использовал арбалеты и формально

569

John Parry, The Spanish Seaborne Empire, London 1966, 46.

570

Другие имена см. у Наварете: Navarrete [4:38], I, 387ff.

571

Cuneo, letter in Morales Padron [6:32].

572

Colon [4:16], 291.

573

Bernaldez [3:2], 49.