Азъ есмь Софья. Тень за троном. Галина Гончарова

двадцать. Тысяч. Не менее двухсот пушек, почти сорок тысяч лошадей, десять тысяч верблюдов, по пятнадцать тысяч волов и мулов…

      – Справимся, – Ежи и не сомневался. И не таких видали, а и тех бивали, как говорят на Руси.

      – Должны. Обязаны. С тобой государь говорил?

      Ежи чуть опустил ресницы.

      Говорил. Да еще как говорил.

      – Нам нужна не просто победа. Нам нужно…

      – Да. Хотя добиться этого будет втрое тяжелее. Победить бы куда как проще было…

      Ежи кивнул. Проще, да вот надобно государям иное. А значит – сделаем! Воину не обязательно быть хорошим политиком, но коли уж ты войска водишь – должен уметь многое. В том числе и понимать, к чему приведут победа или поражение.

      О чем промолчали?

      О том, что победа-то не нужна была ни Руси, ни Польше.

      К чему?

      Пока турки с австрийцами сцепились, русские могут получше укрепиться и задержаться в Крыму. А поляки – оттяпать себе хоро-оший такой кусок земель, и что важно, удержать их. Не одни, так вторые за помощь расплатятся. Или контрибуцией отдадут.

      Война должна пойти взатяг.

      Леопольду сие невыгодно?

      А кто он, Леопольд? Сват, брат? С ним детей не крестить, Бог миловал. А от тирании Габсбургов половина Европы стонет. Там, Бог даст, и французы помогут. Только вот Австрии или Турции?

      Европа медленно превращалась в кипящий котел, и паны готовы были поспособствовать. Опять же, к своей выгоде.

      Между прочим, где война – там трофеи. Где трофеи – там бунтов поменее, а в Польше это важно. Хоть и любят там Михайлу, хоть и гордятся, а все одно, спесивых дураков не перевести. Вот и пусть они хоть все на войне полягут.

      Дурак с возу – волки сдохли!

* * *

      – Вот ведь наглость!

      – Лешенька, это Папа. То есть самый мощный человечище всея Европы. Глыба, я бы сказала.

      Софью ситуация откровенно забавляла, а мальчишки злились.

      – Да будь он хоть папой, хоть мамой! Каз-зел!

      Софья умилилась интонации, с которой Иван произнес это слово. Вот уж стоит ли ужасаться или смеяться, но кое-какие привычки вылезли здесь. Из двадцать первого века вылезли.

      Но ведь и правда – козел!

      Его святейшество непорочное, Папа Римский Иннокентий, порядковым номером одиннадцатый, потерял и рамки, и совесть. Хотя вроде бы и Папой стал совсем недавно?

      И что обидно-то – мужик неплохой.

      Суровый, серьезный, разогнавший всяких родственничков и знакомых, прихлебателей и лизоблюдов. И начавший постепенно закручивать гайки для кардиналов.

      Софья одобряла эту его инициативу. А вот другую…

      Кеша, в миру вообще Бенедикт Одескальки, еще до своего избрания конфликтовал с Людовиком Французским. И сейчас Король-Солнце пошатывал под ним трон.

      Ой пошатывал.

      Подумаешь – Папа. Да у нас французские короли таких вертели, как хотели. И не раз вертели!

      Ты его отлучишь, а он с войском в гости – и копьем к пузу в качестве аргумента. Случалось, знаете ли. А то, что пару-тройку сотен лет тому назад, так это не важно. Старые традиции