Герцогство на краю. Надежда Кузьмина

скупить могу!

      – Перескажи без меканий легенду об основании Лариндейля, подумаем вместе.

      Вздохнула. Он прав – учиться надо. За лето мы успели немало, но недостаточно. Наши источники продолжали расти, и довольно быстро, но тот фокус, о котором рассказал Росс – смотреть на реальный мир поверх контрольной сети ещё и магическим зрением, – у меня пока не выходил. Слабое утешение, что у Аса тоже. Зато в человеческой магии мы уже прошли программу второго года обучения, а кое в чем и вовсе вылезли за рамки школьного курса.

      – А легенду об основании Тер-Шэрранта на драконьем тебе не надо?

      – Надо. Но я её сам не знаю, так что проверить не смогу. Тим, кончай вредничать и отлынивать!

      Но должна же я была попробовать?

      Кстати, спать нам опять предстояло в одной кровати, так что компенсация за неудобство мне всяко полагалась. Я привыкла ночевать рядом с Асом, но менее беспокойным это не стало даже после того, как Шон поставил жениху шишку посередь лба. След воспитательных мер придворного мага украшал Асово чело до сих пор. Почему-то драконо-эльфийская регенерация, которой теоретически должен был обладать Аскани, против педагогических методов члена Совета Магов не помогала.

      Лукавый жених целенаправленно и упорно продолжал разрушать мои устои и подкапываться под оборонительные рубежи. Два дня назад, когда мы уже засыпали, хитрый хмырь снова учинил безобразие, не лезущее ни в какие рамки. Сначала он, как обычно, обнял меня со спины, задрал подол туники, в которой я спала, и положил теплую твердую ладонь на солнечное сплетение. Стал поглаживать, описывая круги, пока я не расслабилась и не задремала, а потом узкая ладонь неожиданно скользнула не вверх, а вниз – под завязку ночных самых обыкновенных портков. И ещё дальше. Я, разом проснувшись, начала брыкаться, шипеть и клацать зубами. А Аскани, убирая ладонь оттуда, где делать ей совсем было нечего, довольно рассмеялся мне прямо в ухо.

      «Тими, знаешь, ты прелестна, как цветок лесной сон-травы. А я чувствую себя ужасно голодным весенним шмелем, который этот цветок нашел».

      Представить Аскани в роли мохнатого шмеля мне никак не удавалось. Шмели – они уютно-круглые. А этот – длинный и тощий. Вдобавок я твердо знала – зимуют под листвой или в щелях коры не шмели, а шмелихи. Но сон-траву, по-другому, прострел, с её нежными ворсистыми лепестками и удивительными звездчатыми цветами я и сама любила. И почему-то от мысли о пушистом шмеле, деловито копающемся в сердцевине цветка, щеки залила краска.

      Ас тронул мне теплым дыханием ухо.

      «Знаешь, ты сначала ахнула, потом выгнулась, прижавшись ко мне, а уж потом стала ругаться и драться. И тебе даже в голову не пришло спрятаться под щитом или уколоть мою ладонь колючками».

      А ведь и правда – любому другому, прикоснись он хоть пальцем даже к плечу или локтю, я б руки и драконьими шипами изодрала, и огнем без раздумий обожгла – но использовать свой Дар против Аса мне и в голову не приходило. Наверное, это опять засада, вроде той, с дрыгающейся ногой. Неужели он мне настолько нравится?

      «Я люблю