.

разум, стало быть, говорит о чем-то ином, нежели то, что он есть, он на самом деле говорит только о себе самом; он здесь не выступает из себя».[188] Получается, что трансгрессии, выхода за пределы себя, нарушения установленных границ в абсолютном смысле в гегелевском учении не происходит. В этом плане следует признать справедливость позиции Ж. Деррида, который, отмечая вслед за Ж. Батаем близость гегелевского снятия трансгрессии, указывал и на значимые различия двух концептов.[189] Трансгрессия у Гегеля есть лишь игра духа с самим собой.[190]

      Но и игра есть трансгрессия, хотя и не абсолютная, а ограниченная: трансгрессия, которая нарушает границы в рамках очерченных границ. У Ницше трансгрессия как воля к власти есть движение уже не духа, но жизни.

      Здесь мы подходим к проблеме связи трансгрессии с инобытием.

      1.2. Трансгрессия как инобытие

      Вопрос о том, доходит ли Гегель в своем учении до подлинного иного или остается замкнут в рамках своей панлогистической системы, не имеет однозначного решения. Существует позиция, согласно которой Гегель в мысли соприкасается с тем, что является абсолютно иным по отношению к мысли. Так, Ж. Валь отмечает, что философия Гегеля является «попыткой рационализации тех глубин, которые для разума остаются недоступными».[191] Ж. Ипполит указывает, что задача мышления в учении Гегеля состоит в том, чтобы «мыслить в понятиях немыслимое», «мыслить смысл в его отношении к бессмысленному, к непроницаемому бытию природы».[192] При этом оба представителя французского неогегельянства указывают, что к иному, недоступному мысли, бессмысленному, Гегель подходит исключительно с позиции мысли и смысла.

      Существование духа не есть абсолютный покой: дух постоянно находится в борьбе с самим собою и со своим иным. Позволяя сущности развертываться в ее расчленении, дух сталкивается с угрозой того, что это расчленение зайдет слишком далеко – до полной утраты единства и утверждения абсолютной самостоятельности и изолированности моментов. Такой результат приведет к гибели духа. Работа духа в сфере истории и государства заключается в том, чтобы воспрепятствовать этому чрезмерному самоутверждению моментов и вовлечь их обратно в процесс становления духовной тотальности: «Для того чтобы последние не укоренились и не укрепились в этом изолировании, благодаря чему целое могло бы распасться и дух улетучился бы, правительство должно время от времени внутренне потрясать их посредством войн, нарушать этим и расстраивать наладившийся порядок и право независимости; индивидам же, которые, углубляясь в это, отрываются от целого и неуклонно стремятся к неприкосновенному для-себя-бытию и личной безопасности, дать почувствовать в указанной работе, возложенной на них, их господина – смерть».[193]

      В данном аспекте дух представляется не только как трансгрессия (выход за пределы себя самого – Hinausgehen über sich selbst), но и как борьба с абсолютной трансгрессией, приводящей

188

Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа / Г. В. Ф. Гегель. – СПб.: Наука, 2006. -С. 294.

189

Деррида Ж. Невоздержанное гегельянство // Танатография Эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века. – СПб.: Мифрил, 1994. – С. 171.

190

Трактовка движения Абсолюта во времени как игры с самим собой представлена у Р. Тайма: Гайм Р. Гегель и его время / Р. Гайм. – СПб.: Наука, 2006. -С. 353.

191

Валь Ж. Несчастное сознание в философии Гегеля / Ж. Валь. – СПб.: Владимир Даль, 2006. – С. 172.

192

Ипполит Ж. Логика и существование. Очерк логики Гегеля / Ж. Ипполит. – СПб.: Владимир Даль, 2006. – С. 166.

193

Гегель Г. В. Ф. Феноменология духа / Г. В. Ф. Гегель. – СПб.: Наука, 2006. -С.241–242.