Название | Любовь и злодейство гениев |
---|---|
Автор произведения | Сергей Нечаев |
Жанр | Биографии и Мемуары |
Серия | Кумиры. Истории великой любви |
Издательство | Биографии и Мемуары |
Год выпуска | 2011 |
isbn | 978-5-17-075008-5, 978-5-271-36412-9 |
Великий поэт рисует нам зависть как страсть, охватившую человека, который привык к всеобщему уважению и сам считает себя благородным.
Нет! никогда я зависти не знал…
Кто скажет, чтоб Сальери гордый был
Когда-нибудь завистником презренным?
. . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Никто! А ныне – сам скажу – я ныне завистник…
Пушкинский Сальери уверяет себя, что его ненависть к Моцарту была спровоцирована тем, что этот гениальный композитор своим легкомысленным отношением к искусству оскорблял это самое искусство. Сальери негодует на судьбу за то, что мелкий, ничтожный человек, «безумец, гуляка праздный», одарен священным даром, бессмертной гениальностью. Сальери негодует на Моцарта за его легкое отношение к своему творчеству, за его способность шутить над своими произведениями, за то, что он, будучи гениальным творцом, живет в то же время полноценной человеческой жизнью…
Все это великолепно! Но это – пушкинский Сальери. А теперь вопрос: имеет ли это хоть какое-то отношение к реальной личности Антонио Сальери, который вот уже почти два столетия, благодаря А.С. Пушкину, носит на себе клеймо завистливого злодея?
Не имеет ровным счетом никакого отношения! И в этом, на наш взгляд, состоит главное… злодейство (почему бы не употребить этот термин?) А.С. Пушкина. Ведь он – авторитет («наше всё»), а с авторитетов спрос особый. Авторитетам безоговорочно верят, на них ссылаются. Слова авторитетов многие поколения изучают в школах. Никому и в голову не придет, что Пушкин может заблуждаться, и именно так его заблуждение, основанное на нелепом слухе, приумножаясь в головах миллионов людей, постепенно превращается в общепризнанный факт, то есть в истину. И об эту стену разбиваются все (даже самые обоснованные) доводы людей менее авторитетных.
Марио Корти по этому поводу выражается предельно четко и категорично:
«Художники благословили сплетню своим авторитетом. Пушкин придал ей поэтическую форму, Римский-Корсаков положил на музыку, Шеффер инсценировал, Форман экранизировал…
Клевещи смело, всегда что-нибудь да останется.
Осталось».
«Моцарт – одна из самых мифологизированных фигур в истории искусства. Центральный моцартовский миф говорит о чуде-ребенке, триумфально покорившем Европу, затем о молодом музыканте на службе у злобного феодала, далее о гениальном артисте, свободном художнике в бурлящей жизнью и музыкой Вене, сначала имевшем огромный успех, но затем оставленном косной знатью и буржуазией, неумолимо погружавшемся в бедность, даже в нищету, умершем в нищете, и похороненном, как нищий, в общей могиле… Этот центральный миф распадается на множество отдельных мифов, вроде Моцарт и Архиепископ Зальцбургский, Моцарт и Иосиф Второй, необыкновенная