Гнев терпеливого человека. Сергей Анисимов

ремешок сферы.

      За окном уже собиралось светать. Именно не светало еще, а только собиралось, но это уже чувствовалось. В невидимой дали заливалась какая-то ночная птаха, с чувством выдавая трели и коленца. Вроде бы не повторяющиеся.

      Он не торопясь дошел до угла барака и остановился, давая глазам привыкнуть. На фоне совершенно темного еще неба проявились несколько еще более темных силуэтов.

      – Пык-пык?

      – А то ж…

      Они сошлись вплотную. Комвзвода узнавался даже сейчас, когда его лицо было просто серым пятном: по пластике, по манере движения. Ничто его не берет.

      – Здорово, мужики.

      Короткие, простые рукопожатия. Подходящие с трех сторон люди, пахнущие мужским потом, оружейной смазкой, кожей и железом. Пахнущие застарелой, глубоко въевшейся в ткань и кожу кровью. Николай знал, что он сам совершенно точно пах именно этим, и ничем это было не вывести. Может, потому его и не любили женщины. Плевать.

      – Лазо, ты курил, что ли?

      – Что ты, командир, как можно? Ребята рядом курили, да и давно уже…

      – Смотри мне! Губы порежу!

      – Не буду, командир. Никогда не буду.

      – Младлей Сивый!

      – Я!

      – Чем ты там звякаешь? Шпорами? Тебя подковать?

      Короткое молчание, парный стук: парень дважды подпрыгнул, и где-то на нем действительно что-то звякнуло.

      – Виноват, товарищ старший лейтенант. Щас поправлю.

      – Как маленький, блин… В другой раз дома оставлю. Так, построились все…

      Короткое шуршание.

      – Равняйсь, смирно. По порядку рассчитайсь.

      – Первый… Второй… Третий…

      Николай знал эти голоса все до одного. Командир разведвзвода, семь разведчиков и он, врач, давно забывший, каково это – быть врачом мирного времени. Чередующий скальпель и нож, и честно не знающий, с чем у него выходит лучше. И самое страшное – получающий удовольствие и от одного, и от другого.

      Девять человек, четверо из них офицеры. Как ни странно это, но трое из них моряки. При том, что до ближайшего моря или хотя бы судоходного озера много перегонов на ишаках и верблюдах. Кроме командира – еще он сам, «пиджак» после военно-морской кафедры гражданского медвуза, – и двое кадровых, тоже не морских пехотинцев. Но огнем и мечом прошедших от самой западной границы. С такими приключениями, в которые не веришь, покуда не увидишь, как они действуют в бою. И пока не вспомнишь свои собственные.

      Он снова улыбнулся – улыбкой, которая заставила бы неподготовленного человека напрячься.

      – Разбились по парам.

      Николай шагнул вперед и влево, встал рядом с высоким парнем, от которого ощутимо тянуло готовностью двигаться, бежать, перепрыгивать через препятствия. Тянуло опасностью и острым, живо читаемым даже в полном молчании нехорошим весельем. Во что оно выливается, он тоже видел. И даже не раз.

      – Молодая пара идет сегодня ведомой за Ляхиным-Сивым… Молчать! Все слушай боевую