Наблюдатель. Ник Алнек

л, помогая пришедшим в себя выбраться наружу.

      Безумно хотелось в туалет, но я терпеливо ждал, когда ко мне подойдет хоть кто-нибудь из обслуживающего персонала. Наконец, подбежал один из них и, пролепетав что-то на своем языке, принялся быстро отсоединять меня от трубок, поддерживавших жизнедеятельность моего организма во время полета.

      Следом за оператором, к капсуле не спеша приблизился Ханс – единственный, кого я знал на этом корабле и сунул мне в руку наушник-переводчик.

      Активировав гаджет, я вставил его в ухо.

      «Как ты?» – услышал я перевод вопроса Ханса и ответил:

      – Более-менее.

      – Ты же впервые погружался в анабиоз? – спросил Ханс, наблюдая за тем, как его соплеменник с планеты Антония помогает мне выбраться из капсулы.

      На мой кивок, он добавил:

      – Второй раз будет легче.

      – Где здесь туалет? – процедил я сквозь зубы, когда мои, словно вата, ноги коснулись пола корабля.

      – Туалет? – изумился Ханс.

      – Да. Мне очень нужно посетить это чудесное заведение!

      В этот момент я не мог думать больше ни о чем, кроме своего мочевого пузыря, боясь, что его разорвет раньше, чем я достигну вожделенного места.

      Антонианец что-то грозно прорычал оператору, но тот, разведя руками, попытался оправдаться. Ханс не слушая его, схватил меня под руку и буквально потащил мое плохо слушающееся тело в сторону широкого тамбура. Там он втолкнул меня в какой-то отсек, где я, увидав унитаз, тут же прилип к нему. Боже, такого блаженства я не испытывал давно. Облегчившись, я, на еще плохо слушающихся ногах, повернулся к Хансу.

      – Функции движения скоро восстановятся, – сказал тот, глядя, как я с трудом передвигаюсь по отсеку. – Я приношу свои извинения.

      – За что?

      – Мой соплеменник допустил грубейшую ошибку – не разблокировал мочеприемник при подключении системы жизнеобеспечения. Об этом обязательно будет доложено начальству, и он понесет заслуженное наказание.

      – Интересно, какое?

      – Этого я не знаю, – пожал плечами Ханс.

      Я хотел ему что-то сказать, но в этот момент мой взгляд упал на зеркальную поверхность одной из стен. Оттуда на меня смотрел старый человек с глубокими морщинами на лице. Отвисшие веки еще больше подчеркивали набухшие мешки под глазами, а опустившиеся уголки рта дополняли весь ужас увиденного.

      – Что со мной? – испуганно спросил я, разглядывая собственное отражение.

      – Все нормально. Через пару часов лицо примет естественное выражение, – успокоил меня антонианец. – А пока самое время подкрепиться.

      Он подошел к двери и открыл ее. Я вышел в тамбур и остановился, не зная, куда двигаться дальше.

      – Направо, – подсказал антонианец.

      Мы медленно двинулись в сторону обеденной зоны.

      – Слушай, – спросил я его, – а это правда, что на твоей планете есть закон, согласно которому наказание преступнику может назначить потерпевший?

      – Да, есть, – кивнув головой, ответил Ханс. – Судья принимает решение только в том случае, если потерпевший или его родственники отказываются от такой возможности.

      – Замечательный закон. Тогда я сам придумаю наказание оператору. Сколько мы летели?

      – Почти две недели.

      – Тогда я хочу, чтобы он провел в анабиозе две недели с отключенным мочеприемником. Пусть почувствует на собственной шкуре всю прелесть происходящего. У меня, до сих пор, сводит низ живота.

      – Не получится, – ответил антонианец. – Капсула с анабиозом довольно сложная система, ее невозможно установить в домашних условиях.

      – При чем здесь это?

      – У нас нет тюрем.

      – Хочешь сказать, что преступники отбывают свой срок дома? – эта новость поразила меня.

      – Да.

      – Жалость-то какая, – пробормотал я.

      – Согласись, бессмысленно тратить государственные средства на охрану, еду и прочее обслуживание преступника. Ты согласен?

      – Не знаю. А, если он окажется убийцей? Его тоже будут держать под домашним арестом?

      – Только публичная казнь, – ответил Ханс, останавливаясь около широкого проема.

      В обеденной зоне было не протолкнуться. С трудом отыскав пару свободных мест, мы уселись за стол и через пару минут перед нами поставили две кружки, наполненные полужидкой субстанцией.

      – Приятного поглощения, – сказал Ханс.

      Я поморщился. У меня совсем вылетело из головы, что антонианцы уже много веков не питаются животной и растительной пищей. Когда-то они ели, как многие представители человеческих рас, но потом стали использовать высокоэнергетичный коктейль, напоминающий жидкую кашицу.

      Я отхлебнул из своей кружки:

      – И этим мне придется давиться целую неделю?

      – Понимаю и сочувствую, –