Горькое молоко – 3. Сайга для деда. В погоне за кардиналом. Владимир Алексеевич Козлов

и я поеду. Мне на работу срочно надо.

      – Молодец, не липковатый парень, – похвалил Владыка Мареку.

      – А кого мне бояться, – смело заявил Марека, – как не скажет мой друг Колчак – «Лучше пускай нас бояться, чем мы кого – то».

      – Вот о твоём друге Колчаке я и хочу поговорить. У него я слышал, остались некоторые сведения, в которых хранится коммерческая тайна моих фирм. Он высосал все секреты из компьютера покойного Плясуна. Скажи ему, пускай вернёт. Они ему ни к чему.

      – Нет, у него ничего, – это я вам точно говорю, – заверил Марека. – Не верите, спросите у него сами, но не советую. Колчак с виду спокойный, на херувима похож. А кровь у него быстро вскипает. Ваши ребята убедились в этом, – кивнул Марека на цыгана.

      – Нам по плечу укротить не только твоего горячего Колчака, а и весь город, – без ноты угрозы произнёс Владыка.

      Было видно по Владыке, что он чеканил свои слова и любовался своей речью, стараясь произвести на Саню впечатление криминальной величины, считая, что разговор он ведёт не с другом Колчака, а с обыкновенным магнитофоном, который всё сказанное им воспроизведёт Колчаку.

      – Передай ему, что бы вёл себя скромнее. То, что он племянник горемычного вора в законе Захара, – это ещё не о чём не говорит. И иметь такой гонор, как у него нужно вначале у хозяина отбыть не менее червонца.

      – Слушай дядя, я не знаю, как тебя зовут, – повернулся Марека к Владыке, – но видно, что вы не из нашего города. Местная братва, так себя с нами не разговаривает, и поведение Колчака не обсуждается по той причине, что он правильный человек и греет Севу. И естественно я ему помогаю в этом.

      – Зовут меня не дядя, а Владислав, – повысил голос Владыка. – То, что Колчак греет Севу, делает ему честь! Но афишировать это не следует, – сказал Владыка, закуривая сигарету.

      – И не обязательно делать из вашего Колчака героя, – сказал до этого молчаливо сидевший, цыган. – Если он хочет совершить подвиг Александра Матросова, может впоследствии пожалеть об этом.

      – Ни каких подвигов творить он не собирается, – повернул в сторону цыгана голову Марека, – а тебе я расскажу короткую притчу. В нашем доме живёт Фая, она четырнадцать абортов сделала за свою жизнь, а слово аборт до сих пор пишет через букву – О – Оборт. – Понял?

      – Причём здесь твоя Фая? – спросил Чомбе.

      – Посмотри в зеркало на свой сизый нос, тогда поймёшь причём!

      После этой фразы Марека пересел в свою машину и поехал на работу. У волжского моста, на другой стороне Волги на КПП он увидал знакомую машину, которая десять минут назад его останавливала.

      – Оп – па, вот они и инспектора, – сказал он, ударив ладонями об руль.

      Вечером о разговоре с Владыкой Марека рассказал слово в слово своему близкому другу Колчаку.

      – Это Саня они в разведку пошли, знаем ли мы что об их делах и какие догадки у нас имеются о смерти