Миры Артура Гордона Пима. Антология. Жюль Верн

шелка. Эти изменения оттенков происходили таким странным образом, что возбудили такое же глубокое удивление в умах всего нашего отряда, какое произвело зеркало на Ту‑уита. Налив этой воды полную чашку и дав ей вполне отстояться, мы заметили, что весь объем жидкости состоял из некоторого числа отдельных жил, каждая отличного оттенка; что они не смешивались; и что связь в них была полной только между их собственными частицами и неполной по отношению к другим соседним жилам. Когда мы вставляли лезвие ножа поперек жилы, вода смыкалась над ним тотчас, как это бывает и у нас с водой, а также, когда мы вынимали его, все следы, где прошел нож, мгновенно уничтожались. Если, однако, лезвием ножа проводили аккуратно между двух жил, происходило полное разделение, каковое сила связи не могла тотчас же исправить. Необычайное явление этой воды составляет первое определенное звено той огромной цепи явных чудес, которыми мне суждено было наконец быть окруженным.

      Глава девятнадцатая

      Нам понадобилось почти три часа, чтобы достичь селения, ибо оно находилось более чем в девяти милях, в глубине острова, и путь проходил по неровной почве. По мере того как мы подвигались вперед, отряд Ту‑уита (всего сто десять дикарей, бывших в ладьях) с минуты на минуту усиливался небольшими группами от двух до шести‑семи, которые присоединялись к нам как бы случайно, на различных поворотах дороги. В этом представлялось так много системы, что я не мог не почувствовать недоверия и сказал капитану Гаю о своих опасениях. Отступать, однако, было теперь слишком поздно, и мы решили, что наибольшая наша безопасность заключается в том, чтобы выказывать полное доверие к чистосердечию Ту‑уита. Согласно с этим, мы шли вперед, тщательно следя за поведением дикарей и не позволяя им разъединять нас и проталкиваться между нами. Таким образом, пройдя через обрывистый овраг, мы наконец достигли того, что было, как нам сказали, единственным собранием жилищ на острове. Когда мы приблизились к селению, вождь издал крик и несколько раз повторял слово «Клёк‑Клёк»; мы предположили, что так называется селение или что это, быть может, общее название селений.

      Жилища были невообразимо жалостными и, не будучи похожи на жилища даже низших диких племен, какие только ведомы, были построены не по единообразному замыслу. Некоторые из них (и это, как мы узнали, были жилища, принадлежавшие знатным туземцам, «уампу», или «ямпу») состояли из ствола дерева, срубленного приблизительно на высоте четырех футов от корня, сверху на него была наброшена большая черная шкура, свисавшая до земли широкими складками. Под нею ютились дикари. Другие были из необделанных сучьев, с иссохшими листьями на них, все это под углом в сорок пять градусов упиралось в нагромождение из глины, скученной без правильной формы до высоты пяти‑шести футов. Еще другие были просто дыры, вырытые перпендикулярно к земле и прикрытые такими же ветками; когда жилец хотел войти, он содвигал их и натягивал опять, когда входил.